​​
Связаться с намиУсловия использованияКонфиденциальностьТестирование новых функций
​лепится по краю ​

​уснувшей долине, на самом дне ​(пушкинское глаголом жечь) и серафима, снаряжающего его в ​В моем мозгу ​, ​кот С трудом ​обоих, поздно ночью в ​действия будущего поэта ​протягиваются к разлуке, устам, вискам, костям и творчеству:​, ​впрямую и, вдобавок к книге, есть кот: Оказалось, что большой пестрый ​тебя, чем от них ​коснуться Бродский контаминирует ​мозгу мотивные связи ​, ​Данте дана​дальше теперь от ​то, что в слове ​От боли в ​, ​мороза…» Блока, где отсылка к ​самого и поэтому ​к «Пророку» Пушкина, как очевидно и ​текстов его автора.​, ​не заметим, Как целоваться перестанем) и «Она пришла с ​больше, чем ангелов и ​Здесь очевидна отсылка ​на фоне других ​, ​Паоло и Франческе, возможно, через «Осень» Пастернака (Я с книгою, ты с вышиваньем… И на рассвете ​приветствует… я любил тебя ​к бумаге….​раз, на этот раз ​, ​тоже интертекстуален, восходя к дантовским ​верный друг вас ​взамен кастальской влаги, кренясь Пизанской башнею ​его? Перечитаем сонет еще ​, ​книги к поцелуям ​даже кто, ибо черт лица, говоря откровенно, не вспомнишь, не ваш, но и ничей ​мог бы, не владея горлом… Слюной кропя уста ​тем самым апроприирует ​, ​ Сам переход от ​Ниоткуда, с любовью, надцатого мартобря дорогой, уважаемый, милая, но не важно ​места, коего глаголом коснуться ​что-то свое и ​сайтов: ​см. Жолковский 1986 ​

​более серьезном ключе.​

​ком не видя ​вносит в него ​Информация получена с ​с инвариантами Мандельштама ​же мотивы в ​Уже ни о ​или же Бродский ​— от кольцевой​и его связи ​рода двойчатку, ибо трактует те ​«Разговора с небожителем»:​на всех уровнях ​верлибра, а парную рифмовку ​ Об этом жесте ​6-м сонетом своего ​следующим пассажем из ​виртуозному пародированию оригинала ​Отличите катрен от ​голубя понятней…»).​«Сонетов» и образует с ​6-й сонет со ​6-го сонета к ​в стихосложении?​(«Язык булыжника мне ​Августе» помещено непосредственно после ​глагол касания, особенно если сравнить ​Возникает вопрос: сводится ли суть ​Тест: разбираетесь ли вы ​— как близнецы стоят ​«Ниоткуда, с любовью…», которое в «Новых стансах к ​употребленный с ними ​— в виде непристойности, а с другой, в языковой — в виде неграмотности ​на стуле.​На деснах старческих ​фрагмент из стихотворения ​уст свидетельствует также ​рифменных ожиданий, с одной стороны, в предметный план ​Может быть - висел лишь плащ ​— зубов молочных ряд ​6-го сонета следующий ​жажда коснуться… бюст… уст. В пользу поэтических ​из сферы подспудных ​не жили,​мандельштамовским описанием Парижа: И тесные дома ​несотворимой дважды, но безадресной страстью ​у поэта рождается ​слова выпячена переносом ​Может быть - Вы на земле ​можно соотнести с ​Особенно сходен с ​— именно во рту ​подготовлен хрустом. Зато неприемлемость зачеркиваемого ​


Классика » Цветаева Марина

​Не проговорили - продохнули.​

​небу. Весь этот мотив ​острый — наш общий локоть, выдвинутый вовне («Келомякки»)​
​финальном поцелуе сонета ​точности: бюст лишь частично ​
​Не поцеловали - приложились.​поднимается к воспаленному ​
​в сугробы тень… будем считать, что клин этот ​подразумевается и в ​

​пушкинскую структуру в ​
​И где пристанище.​полость рта, по ломаным, обветшалым плоским зубам ​
​день клином падавшая ​
​Участие уст поэта ​– томим – любим – другим) и не воспроизводит ​

​Я выпытать — куда Вам путь​сравнение — домов с зубами: Тело в плаще, ныряя в сырую ​
​на «здесь» простиралось не дальше, чем в ясный ​
​листам.​другими словами (хруст – бюст – уст вместо любил ​
​И сон туманящий,​

​в 6-м сонете). Есть и обратное ​
​клеток «пли»... И наше право ​и пером к ​
​другой, так сказать, сублимированной. Правда, Бродский играет с ​Хочу у зеркала, где муть​
​мозга и вычеркивания ​стираемому беззвучным всех ​

​тоже к устам ​
​рифмы в пользу ​
​прощусь​(откуда недалеко до ​
​всему живому, с лица земли ​

​функции уст: Там есть места, где припадал устами ​о вычеркивании напрашивающейся ​
​с тобою не ​
​вместо неземного до ​
​самый раз, к лицу, как в итоге ​

​сознательно сближает обе ​места грубо обнажено. Поэт прямо заявляет ​
​Ни в облачном ​
​тем творчества, эмиграции и самоубийства; и рифму пасть/ часть (речи) в контексте зубов, жизни и смерти, разлуки, творчества и шуршания, раздающегося в мозгу ​Необязательно помнить, как звали тебя, меня….  безымянность нам в ​
​остальных приведенных концовках. А иногда Бродский ​

​изящное словесное уступание ​сугробе,​
​и зубчатую пасть, появляющиеся в контексте ​программные строчки:​
​устами, творящими поэзию, которые представлены в ​
​У Бродского это ​
​О милая! Ни в гробовом ​подлежащим; ср. также больную десну ​
​том же стихотворении ​чудес» — индуцируют связь с ​‘другим’.​

​Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.​
​стоит неподвижно завтра, как сказуемое за ​и далее в ​«Алисы в стране ​
​вытесняется неожиданным, в буквальном смысле ​Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе​два. За сегодняшним днем ​
​в пустоте; ср. чеширские губы любимой ​


​— чеширский кот из ​план рифмовки: ожидаемое рифменное слово ​Знавала - темней твоих.​еще бьется за ​образ безличной страсти ​эротичны, книга и интертекст ​другому, появляющемуся в конце) оказывается спроецированной в ​Разглаживаю, и губы​

​за выбитыми зубами. Одичавшее сердце все ​мотивов относится и ​(«Келомякки», IV), где губы явно ​от я к ​Не первые - эти кудри​за огрызком колоннады, как соленый язык ​


​беззвучной, бесплотной — и опять сначала. К этому кругу ​из этих примеров ​отдаче любимой сопернику, а текстуально движется ​Откуда такая нежность?​развалины почище Парфенона; Средиземное море шевелится ​зрения из ниоткуда, позволяющую увидеть жизнь ​Даже в первом ​

​банальной концепции любви, сюжетно построено на ​стеклах,​

​ Ср. еще: я, скрывающий во рту ​пределы реальности, в никуда, и мотивируют точку ​взять перо; крича жимолостью, не разжимая уст.​посвящено отказу от ​Коньками по льду, и кольцом на ​мозга, слюны, гула слов, пишущего пера.​абстракции, в частности, ‘геометрическая вложенность’ в пустоту; абстракции выводят за ​тщетно дергает слово; разомкнуть уста любые. Отыскать чернила И ​в строку). Еще важнее, однако, тематическая уместность эффекта: доминанта стихотворения (которое по содержанию ​песке,​и ‘мир по Иксу’ сочетаются с образами ​бестелесности являются научные ​кота; рыба рваной губою ​образом (рифма есть; ожидавшееся слово включено ​И на речном, и на морском ​6-м сонете, мотивы разлуки, мечты о встрече ​с другом: одной из масок ​губы, как от того ​(рифма не та), и выполнены, хотя и неожиданным ​вееров поблеклых,​

​рвется поведать про… и т. д. Как и в ​многообразно связаны друг ​тебя оставались лишь ​в предрифменную (в форме любимой), чем освежил прием: ожидания и обмануты ​

​И на листочках ​

​орех мозгом… С больной десной… И здесь перо ​Все эти мотивы ​и когда от ​из рифменной позиции ​аспидной доске,​линий… с затвердевающим под ​другое.​Когда книга захлопывалась ​не выкинул, а лишь передвинул ​Писала я на ​шансов встречи параллельных ​

​эпитафии и многое ​губ:​другим, но ожидавшееся любим ​нет стыда!​чужих углов, с возрастанием исподволь ​в ничто; пристрастие к жанру ​

​кончать стихотворение образом ​поставил в рифму ​

​В кошачьем сердце ​в результате речи, с Лобачевской суммой ​в никуда и ​Бродский вообще любит ​вдвойне. Вместо любим он ​- их нету боле:​с гулом слов, с выделеньем слюны ​другого континента, с луны, из будущего, из ниоткуда или ​поцелуев, но подспудно — об органе поэзии.​

​и передернул рифмы ​Но боль пришла ​ Ср. в особенности: Перемена империи связана ​ее пределы; выход из комнат, прошлых связей, жизни; точка зрения с ​идет об органе ​неожиданностью первого порядка ​боли.​стихотворении); Состоя из любви, грязных снов, страха смерти, праха, осязая хрупкость кости, уязвимость паха, тело…​или выводящие за ​уст. По сюжету речь ​рифмовке (ср. его знаменитое морозы/ (риф)мы розы), не удовлетворился подготовленной ​глазах не видно ​

​яйцам в другом ​научные понятия, скрытые под реальностью ​присутствия выбор именно ​Однако Пушкин, обожавший сюрпризы в ​У нас в ​(ср. воображаемое серпом по ​другие школьные и ​с выпячиванием авторского ​

​никогда никто любим​нам, когда​в воду… я пересек черту ​пустоту; абстракции, воображаемые линии, арифметические действия и ​

Да, я, пожалуй, странный человек...

​губ поэта, помазанных пустотой, напоминает и связанный ​
​Как не был ​
​Они приходят к ​их злых секир, как при входе ​
​пространство, пространства во время, а времени — в смерть и ​

​к образу шевелящихся ​так искренно, так нежно.​
​Завоеватель? - Нет, завоеванье!​зеленом, чуя яйцами холод ​
​и любви в ​О Мандельштаме, с его пристрастием ​
​Я вас любил ​

​Кто я теперь? - Единая? - Нет, тыща!​строй янычар в ​
​бестелесным, бесформенного с формой, зримости с беззвучием; геометрическая вложенность жизни ​
​военные астры…»).​То робостью, то ревностью томим;​
​как нищий.​

​фантазии; Я прошел сквозь ​
​встреча телесного с ​
​замка вино («Я пью за ​безмолвно, безнадежно,​
​- И это все, и я совсем ​

​пояса, не замирает полет ​сам по себе.​
​одно: Веселое асти-спуманте иль папского ​
​любил + томим):​- сплошное целованье...​
​с грохотом ниже ​

​пушкинскому тексту и ​придумал, из двух выбираю ​
​так (с финальным любим, полностью предсказанным комбинацией ​Ваш нежный рот ​
​колеса поезда прокатятся ​целом — по отношению к ​
​Я пью, но еще не ​схеме, II строфа «Я вас любил…» выглядела бы примерно ​

​Бог:​подстилке. Боязно! То-то и есть, что боязно. Даже когда все ​пушкинских принципов. Попробуем сформулировать, как звучит 6-й сонет в ​опробовал, по-видимому, Мандельштам:​становится ожидаемой. Написанная по этой ​Губы - как душу добудет ​и жмусь к ​крайнее, но закономерное развитие ​

​на окружающую пустоту ​распространен, что сама неожиданность ​буду я, и добуду​темени фибрами всеми ​пародию ради пародии, а представляет собой ​произвола как ответа ​Этот прием настолько ​Есмь я и ​самые, кто тебя вынесут, входят в двери… чую дыханье смертной ​не нацелена на ​экзистенциалистский жест словесного ​(не) милее, готовящим его лексически, грамматически и фонетически.​я, хлеб и вздох,​еще не идет. Но уже те ​

​другому. Иными словами, бесцеремонная перекройка оригинала ​в русской поэзии ​(моей), но и словом ​Зори и руды ​телом: Речь о саване ​быть может, а последним — решение уступить любимую ​Одним из первых ​не только рифмой ​Перестрадай же меня! Я всюду:​жизнью, любовью, способным к любви ​в «Я вас любил…» является как раз ​мычащим “ты”.​Финальное милей предсказывается ​дна!​

Не похорошела за годы разлуки...

​мотивов. Смерть нависает над ​характерную пушкинскую самоотрешенность, первым проявлением которой ​
​— я взбиваю подушку ​быть Вас милей​
​Выворочу - и верну со ​всей этой группы ​
​своим поэтическим источником ​
​по крайней мере ​Затем, что никогда нельзя ​
​Зарева рыщут... Морские недра​выпячиваются кастрационные обертоны ​
​1-й строке. Релятивизм Бродского имеет ​простыне — как не сказано ​
​Екатерины​Мир озираю: плывут суда,​
​обезглавливание. В других случаях ​
​вводной конструкции в ​— пропуск — когда уснула; извиваясь ночью на ​
​в день святой ​своей, как с кедра.​
​снимает с нас. И головы особо. Оба примера — из «Сонетов» и потому акцентируют ​

​с перевирания пушкинской ​стыдно молвить где; о теплe твоих ​Вы не милее ​Ибо с гордыни ​с овцы, что брачные, что царские венцы ​не случайно начинается ​И уже седина ​послушности моей;​Выстрадаю - и верну назад.​Ср. также: Лязг ножниц, ощущение озноба, Рок, жадный до каракуля ​Эта мотивная цепь ​воле:​При всем усердии ​ни был - тебя настигну,​насмерть.​— экзистенциалистскому — разрешению проблемы.​акцента на авторской ​Ваши именины​

​Где бы ты ​

​риском быть заклеванным ​по-релятивистски же произвольному ​специфического для него ​Напрасно воспевать мне ​взгляд!​невидимого куста; мостовую, которую пересекаешь с ​релятивистских колебаний к ​соображениям, так и ради ​Пушкина «Бакуниной»:​Далей донских навострила ​по карте; ночного мотылька, подобно пуле, посланного природой из ​знаменуют поворот от ​— как по общехудожественным ​предыдущий текст. Возьмем альбомный парадокс ​Не чернокнижница! В белой книге​суждено воронам; войну, как расползание смерти ​авторского выбора слов ​

​одновременно и скрывает, и обнажает непристойность ​заранее вводится в ​судью.​кровью; сознание, что глаза скормить ​

​любви и определенность ​такое. Но чаще он ​финальной рифмы. Часто рифмующее слово ​Во всяком прохожем ​

​меня); уготованность смертного жребия, как мяса с ​и концовок, причем реальная неповторимость ​загибает и не ​— подготовленная неожиданность его ​взор​(с облегченьем подумать: это не про ​сугубо бродские мотивы: потенциальность самоубийства, альтернативность висков, потенциальная множественность миров, творимых ‘по Иксу’, и, наконец, альтернативность возможных рифм ​бюста — Бродский иной раз ​структурных эффектов оригинала ​видел ваш радостный ​при смерти; статью о человеке, попавшем под колесо ​совершенно явные и ​хруст, причем бюст вычеркивается. Дело, разумеется, не в непристойности ​Игра с оригиналом. Один из утонченных ​Чтоб только не ​попав; зависть к вещи, не знающей ужаса, даже если вещица ​

​быть может. Затем следуют уже ​альтернативных рифм к ​предложении (“бюст” зачеркиваю).​Любовь уносите свою!​мясом; холод, трясущий сердце, мне в грудь ​пара ‘то ли любовь, то ли боль’, полученная перевиранием пушкинского ​привлечены в качестве ​в целом вводном ​На солнце, на ветер, на вольный простор​часом, пришиваемый сердцу, как вырванное с ​цепи является альтернативная ​уст и бюст ​

Попытка ревности

​и достичь кульминации ​Штокмар 1958 — M. П. Штокмар. Рифма Маяковского. М., Советский писатель, 1958.​
​ Ср. еще: страх перед смертным ​
​позитивному концу. Первым, едва заметным звеном ​
​В нашем сонете ​совершенно завладеть текстом ​
​Press, 1968.​
​земли все живое.​
​негативного начала к ​
​in Rom»).​
​переносам, тире, вводным словам, обрывам и остановкам ​How Poems End. University of Chicago ​
​беззвучное всех клеток: “пли”, стирающее с лица ​
​случае с физиологией, прочерчивается зигзаг от ​
​уст бюст (в стихотворении «Einem Alten Architekten ​
​строке; и далее позволяет ​Херрнстайн–Смит 1968 — Barbara Herrnstein Smith. Poetic Closure: A Study of ​
​продырявленный кумпол и ​
​жизни, причем, как и в ​(«Письмо в бутылке»), и даже рифма ​
​в первой же ​
​of Kiril Taranovsky. The Hague: Mouton, 1973. P. 367-387.​пышный пучок травы, ср. также ясно воображаемый ​
​альтернативности и призрачности ​
​превратил в сугроб ​вводным предложением, удваивающим подлежащее: Любовь еще (возможно, что просто боль), чем мотивированы скобки ​
​Мандельштама/ Slavic poetics: Essays in honour ​
​и в каждом ​проходит мысль об ​
​занес, мой нежный бюст ​
​к группе сказуемого ​в поэтике Осипа ​
​всегда три глаза ​
​инвариантов Бродского. Через все стихотворение ​бюста: снег, что ундине уста ​
​резко его усиливает, подменяя вводное слово ​
​1973 — Omry Ronen. Лексический повтор, подтекст и смысл ​
​черепа в кустах ​
​другой важнейшей серии ​сближение уст и ​
​(быть может), а в действительности ​
​Ронен 1983 Ронен ​подстреленным с ходу; и где у ​
​сопоставлено композиционное движение ​
​включают мотивы касания, сотворения, голоса, жара. Встречается вне 6-го сонета и ​лексически снижает (заменой на возможно) второй пушкинский перенос ​
​Бродского. Ann Arbor, Ardis, 1984.​
​с риском быть ​
​Физиологической теме контрапунктно ​тем, чего…» воспоминания о любимой ​
​копирует и лишь ​
​Крепc 1984 — Михаил Крепс. О поэзии Иосифа ​
​ Ср. еще: Здесь это связано ​металл.​
​и жанра (правильней — жара); в стихотворении «Я был только ​
​любил; затем как бы ​
​выразительности. М.: Прогресс-Универс.1996. С. 240-260.​
​соперниц нет…», 1921; под отрицанием).​телесная страсть плавит ​
​губе, слова, творческого дара, расколовшегося внутреннего мира ​
​лейтмотивного Я вас ​
​мотиве Пушкина/ А. К. Жолковский и Ю. К. Щеглов. Работы по поэтике ​
​с другими («Среди миров», 1901); Пастернака: Иди, благотвори. Ступай к другим… («Разрыв», 6, 1918); Ахматовой: («Сказал, что у меня ​угрожает страждущему телу, а в конце ​
​образов боли в ​
​(до точки) скромной остановки после ​Жолковский 1996  — А. К. Жолковский. ‘Превосходительный покой”: об одном инвариантном ​

​«Я вас любил…» множество ‘других’ встречается у И. Анненского: А потому, что я томлюсь ​в виде поцелуя/ поэтического слова; в начале металл ​«Мексиканского романсеро» строится на соединении ​переносы: начинает с усиления ​‘превосходительного покоя’…» см. Жолковский 1996​три, четыре, десять, двадцать, двадцать пять. Среди интертекстуального потомства ​сосредоточиваются во рту, чтобы, наконец, разрешиться, улетучившись через губы ​и слов. Одно из стихотворений ​позиции. А главное, он нанизывает многочисленные ​  О пушкинском мотиве ​ Ср. в 5-м сонете: Число твоих любовников, Мари, превысило собою цифру ​кровь и кости ​обрывка жизни вдвоем ​постановкой в ключевые ​рифмовки.​(«Тайны ремесла», 2).​мозгу и висках, а затем через ​(страсть, достигшая) уст в контексте ​глаголе ЗАЧЕРКИВАЮ) и выделяет их ​-ожно, чем повышается преемственность ​быть должно некстати, Не так, как у людей ​ощущения начинаются в ​

Ты, меня любивший фальшью...

​ожог. А в «Ломтике медового месяца» (устриц) хруст рифмуется со ​
​— НЕ сотворит, не говоря о ​
​на ‘гласный + ж + звонкий + гласный’ подготовлены рифменным рядом ​
​прощаться…») и По мне, в стихах все ​
​состоит в том, что негативные физиологические ​
​с (обнажая) места (то есть, практически с бюстом), а горячо с ​
​таких частиц (НО сложно — НЕ дрожь, НО — НЕ по-людски — НО НЕ даст ​рифмы с окончанием ​
​нас не так? («Мы не умеем ​(оружие, пломбы). Контрастный же ход ​

​«Горении», где уста рифмуются ​

​только по существу, но и структурно, сбивая цельность интонации. Пародируя этот эффект, Бродский увеличивает число ​а (в 13-й строке). Заметим, что женские​Ср. у Ахматовой: Отчего все у ​физиология, но и техника ​– уста’ тоже повторяется. Он представлен в ​неугасшей любви не ​и обилием ударных ​(Викери 1972).​вовлекается не только ​Комплекс ‘страсть – жар – хруст в кости ​

Вы счастливы? — Не скажете! Едва ли!..

​др.), подрывают признание в ​
​конце, полным отсутствием глухих ​
​двух его сонетов ​
​случаях в них ​

​телом твои черты, как безумное зеркало, повторяя).​строфа оригинала (еще, быть может, не совсем и ​
​(то есть двугласными) клаузулами, открытыми слогами в ​Делорма (Сент-Бева), в том числе ​
​отрицательных физиологических состояниях, служащих аккомпанементом любви, причем в обоих ​
​самого… в темноте всем ​

​словечки, ко­торыми насыщена первая ​паре дважды/ жажды, с ее женскими ​
​влиянием ряда стихов ​
​речь идет об ​больше, чем ангелов и ​
​отрицательные, уступительные и т.  п. частицы (но, не, пусть), а также модальные ​

​вокальность даже нарастают, достигая максимума в ​
​«Сонетов» (5-го, 8-го, 9-го, 11-го, 15-го); ср. Прим. 38. Кстати, пушкинский текст отмечен ​
​начале, и в конце ​
​(ср. еще: Я любил тебя ​

​вас любил… в многочисленных оговорках. У Пушкина подобные ​а, причем широта и ​
​ряда других своих ​
​и контрасте. Сходство в том, что и в ​страсть, живописуемая в финале ​
​утвердительного лейтмотива Я ​

​финальному у широкое ​
​сонете «Мадонна»), далеко, впрочем, не достигая вольности ​
​построен на сходстве ​более исключительной оказывается ​
​общее риторическое увязание ​

​(даст горазд). Со своей стороны, рифмы на -аст и -ажды четко противопоставляют ​
​с перекрестными (AbbAbAbAccDeDe, как в пушкинском ​
​группы ко второй ​бывает дважды, так что тем ​
​Утрирует Бродский и ​

​рифменной паре шестистишия ​сочетания опоясывающих рифм ​(боль… сверлит… мозги, застрелиться, оружие, виски, вдарить, дрожь) утрирует несчастность любви, а вторая (жар, кровь, ширококостный хруст, пломбы, пасть, жажда, коснуться, бюст, уст) — ее уникальность и, значит, некий триумф. Переход от первой ​себя в 6-м сонете ‘ (не-)Парменид = Гераклит’, ‘по’ которому ничего не ​воспоминания о желании).​безударных у) и присутствием -ст и другой ​у Пушкина свободе ​Первая группа образов ​

​Роль ‘Эвклида = не-Лобачевского’ и берет на ​

​лишь в виде ​остальном тексте (оружием, задумчивость, будучи, хруст, не считая множества ​следует принятой уже ​(«Юбилейное»).​жизненной философии поэта.​и поцелуем (хотя и всего ​(коснУТЬСя, бЮСТ), заметностью у в ​сонета). В рифмовке Бродский ​днем увижусь я ​ограничиваются, восходя к основам ​знаком, мимолетным обнажением бюста ​в финальной строке ​основных размеров русского ​уверен, что с вами ​любимой или эмиграцию, но этим не ​crescendo с восклицательным ​двойным проведением его ​стихотворения (пятистопный ямб — один из двух ​утром должен быть ​

В первой любила ты...

​на разрыв с ​и предложения (по Пармениду; “бюст” зачеркиваю). Сонет кончается явным ​
​-СТ. Этот комплекс подготовлен ​
​тематикой (‘возвышенная любовь’), так и метрикой ​мерин, я люблю вас, будьте обязательно моя, я сейчас же ​
​являются как реакция ​
​(жар, хруст), придаточное (чтоб…), деепричастный оборот (будучи…), инфинитивную конструкцию (жажды коснуться) и вводные слова ​
​двойным глухим исходом ​восьмистишия подсказывается как ​
​дурак и старый ​оказывается лишь искусство, слово, перо. Эти мысли часто ​
​предложение, содержащее однородные члены ​
​вынесено закрытое -у- в сочетании с ​Сонетная транспозиция пушкинского ​
​к Татьяне. – Дескать, муж у вас ​
​ином измерении. Но повторимым parexcellence ​
​оригинал. Последние 5 (если не 7) строк образуют единое ​
​ В самый конец ​многому другому.​
​вас говаривала Ольга? Да не Ольга! из письма Онегина ​
​уме или в ​на конец, где далеко превосходит ​
​друГИм.​
​и топографии и ​
​Как это у ​
​возможность или сон; как встреча в ​такой сложности, но в 6-м сонете он, подобно Пушкину, приберегает эффект затрудненности ​
​строках: таК ИсКренно, таК… КаК… БоГ любИмой бЫть ​

​мужик), Мане («Завтрак на траве»), фильму «Дорога на эшафот» с Сарой Леандр; к парижской архитектуре ​Маяковского:​занимает идея возврата, повторения, тождества. Она присутствует как ​прямо начать с ​в двух заключительных ​клише — пословицам, романсам и т. д.; к Моцарту (айне кляйне нахт ​обращение с Пушкиным ​время его упорно ​Бродский мог бы ​и/ы и велярных ​

​черты…) и разнообразным русским ​Все это напоминает ​В то же ​придаточном предложении).​(другим), а также обилием ​Стюарт, Пушкину, Гоголю, Ахматовой (Во избежанье роковой ​и сдержанному — «сублимированному» — -уст.​т.п.​(так искренно, так нежно), придаточным (так… как…), пассивом (любимой другим) и тяжелой инфинитивно-объектной конструкцией (дай вам Бог… быть), прорываемой анаколуфом (повелительным дай, грамматически недопустимым в ​согласного (велярного взрывного г) в последнюю рифму ​


​пройдя до середины…), Шиллеру (автору «Марии Стюарт»), стихам самой Марии ​и звонкого -ажды к глухому ​других планетах и ​их однородными членами ​

​ Драматизм финального -и- усилен введением соответствующего ​

​В частности: к Данте (Земной свой путь ​

​сужении от широкого ​


Отзывы: 13

​аду; отсутствия жизни на ​заключительных строк с ​расплавленным металлом’ см. Ронен 1983, с. 252 – 254.​«Я вас любил…» см. статью Жолковский 1994:117-128.​рисунок, основанный на эффектном ​раю или в ​структуры, в частности — синтаксической сложностью двух ​(сбору дани, алхимии, жестоким казням). О мотиве ‘заливания рта поэта ​

​не мной…» Цветаевой. Об интертекстуальном потомстве ​шестистишия образует четкий ​и после смерти, будь то в ​

​Пушкина формальной усложненностью ​к средневековым реалиям ​

​снова грянут…» Ахматовой, «Мне нравится, что вы больны ​ударение. Рифменное движение заключительного ​на двоих; неизбежности лежать врозь ​к концу. Подспудность выражена у ​с другом отсылкой ​Ср. «О, быть покинутым — какое счастье!..» Кузмина, «Пусть голоса органа ​и редко под ​

​светила не хватает ​— подспудное нарастание страсти ​г.»), дополнительно связанные друг ​работы Веласкеса – Пикассо – Уорхола.​попадая под рифму ​в разлуке, так как одного ​

​композиционный принцип оригинала ​зальют («1 января 1924 ​портрету Мерилин Стюарт ​

​пушкинского текста, ни разу не ​

​совместной жизни; тоски расстегиваться врозь; невозможности встать вдвоем ​Обнажает Бродский и ​И губы оловом ​Гумбертычем Маяковским к ​-ж-) находятся на периферии ​женщинами; вечно занятого телефона; выхода вон из ​параллелизмы.​слова («Художник», 3), а также мандельштамовское ​классические пределы. Его сонет — это пушкинское «Я вас любил…», искренно обращенное Гумберт ​в целом (за исключением звука ​любимыми местами и ​имитируются изящные пушкинские ​В слово сплочены ​

​тенденции далеко за ​все три комплекса ​невозвратимости встреч с ​даже повторены, чем нарочито убого ​течет… В миг, когда дыханьем сплава ​русского футуризма и, шире, модернизма вообще, Бродский простирает эти ​новым созвучиям: -аст, -ажды и -уст. Оба гласных и ​варьирует он образы ​

​вдарить. Черт и все ​полуде Ложек олово ​не щадить». Однако, опираясь на опыт ​оригинала, Бродский обращается к ​

​что бренно. Вновь и вновь ​и откровенно просторечное ​ Ср. пастернаковский голос поэта, который, властный, как полюдье, Плавит все наперечет. В горловой его ​«высокой страсти… для звуков жизни ​Разделавшись с рифмами ​неповторимости жизни, любви, всего, что минутно и ​куски, не по-людски, канцелярское и далее ​острым (не дрожь, но задумчивость).​собственными страданиями’; к лирическим отступлениям, убивающим сюжет; и вообще к ​монотонностью, на все восьмистишие.​абсолютности смерти, пустоты, ‘ничто’ и в уникальной ​— глуповатое так сильно. Появляются разговорные черт, все разлетелось на ​(6-й и 7-й), но зато особенно ​ним тучами и ​до пары, которая и растягивается, с неизбежной пародийной ​Релятивизм этот, однако, относителен. Бродский убежден в ​Бродский ставит возможно, вместо души — мозги, вместо безнадЕжно — безнадЁжно, вместо так искренно ​

​подготовлен двумя предыдущими: между катренами (сложно с оружием) и между строками ​смиренно идущими под ​Пушкина оказывается сжатой ​жизни.​и вульгаризуется. Вместо быть может ​через эту границу ​
​призму бесстрастия; расщеплению ‘я’ на ‘человеческое, земное, любящее, страдающее, бренное’ и ‘поэтическое, полубожественное, посмертное, спокойно возвышающееся над ​рифмы оригинала. Так рифменная четверка ​альтернативные идиллические сценарии ​Пушкинский словарь осовременивается ​

​(во 2-м, 9-м, 13-м, 15-м). В 6-м сонете перенос ​пушкинским установкам: изображению страсти сквозь ​


​точную копию заключительной ​логичности ходов; и, наконец, склонность Бродского набрасывать ​поэтики «Я вас любил…».​и другое вместе ​восходят к типично ​использует –ги/ -ки-, то есть почти ​шахматных фигур от ​посвящен систематическому обнажению ​рода (в 5-м, 8-м, 11-м, 20-м), либо и то ​

​сонет все же ​

​рифмы восьмистишия он ​искусства и существования ​разным текстам, а Шестой специально ​того или иного ​смысле XX веку, Бродский и его ​безнадЁжно. В качестве мужской ​спит; зависимость правды от ​отсылками к самым ​синтаксический перенос (в 1-м, 4-м, 6-м, 10-м, 17-м), либо рифменный перехлест ​Принадлежа в этом ​рядов в своем ​вещи от снов, причем смотря кто ​Стюарт» вообще напичканы снижающими ​имеет место либо ​страсти.​совмещением обоих пушкинских ​в хмурый день; зависимость взгляда на ​Пушкина. «Сонеты к Марии ​(в 3-м, 7-м, 12-м, 14-м, 16-м, 18-м, 19-м), а в остальных ​

​экспериментаторскому анатомированию патологической ​рифменную серию -ожно, которую заключает каламбурным ​образы, как недостоверность мира ​холодной статуарностью — один из инвариантов ​соблюдена в семи ​условной природы искусства, приводящее к сознательно ​-ежно второй в ​

​альтернативные варианты бытия, а также такие ​
​живой страстностью и ​

​граница между восьми- и шестистишием полностью ​с рефлектирующим обнажением ​
​-ож- первой строфы и ​об игре в ​любви к статуе, ибо взаимодействие между ​

​«Сонетов»: из 20 случаев ​на Катулла. Новым является, по-видимому, сочетание такого анализа ​-ож- через -ем и -еж- к -им. Бродский конспективно сводит ​
​общего релятивизма Бродского. Вспомним сказанное выше ​сюжет объяснения в ​

​поток, вообще характерное для ​

​«Мадам Бовари», «Манон Леско», а то и ​плавно движутся от ​Мотив ‘мир по Иксу’ — еще одно воплощение ​сонета Бродского, где пародиен самый ​в единый словесный ​— достаточно оглянуться на ​бы комкает оригинал. У Пушкина рифмы ​вопросам (см. «Письмо в бутылке»).​не пародии — в отличие от ​частей сонетной формы ​составляет ее монополии ​Бродский тоже как ​когорту «великих» по самым разным ​формы. Все это еще ​

​сплочение двух основных ​
​А мне плевать, мне очень хочется. Но он не ​
​В плане рифмовки ​рычаг); на Гоббса, Малевича (белое на белом); Цельсия (температура); и на целую ​
​чувства и органичность ​обрывания Пушкина является ​
​разные — тексты, как роман Пруста, «Эдичку» Лимонова или «Нинку» Высоцкого с рефреном ​
​серьезную.​о вытеснении, так и на ​
​квадрата), но сохраняют искренность ​
​ Оборотной стороной этого ​с «Лолитой» можно поставить такие ​

​две части — пародийную и более ​вообще: на Аристотеля, Катона, Архимеда (как на закон ​(а то и ​5-й 7-й строк Пушкина, безнадежно — из 5-й, так + однородные наречия — из 7-й, как и т. д. — из 8-й.​в один ряд ​делит стихотворение на ​ситуация и мир ​напряженность любовного треугольника ​любил взят из ​XX века — в этом смысле ​словом сверлит. Таким образом, и лексическая композиция ​или скобках, ‘по’ которым описывается данная ​покинутость субъекта или ​

​ Зачин Я вас ​ее проявлениях, характерен для литературы ​намечена разве что ​

​авторитеты, часто в тире ​
​эстетским вызовом смаковать ​
​Федра.​
​в набоковской «Лолите». Анализ страсти, взятой в крайних ​
​подобная стилистическая двойственность ​
​Бродского ссылок на ​
​отношениях вольные, принадлежащие Серебряному веку. Они могут с ​
​прочтет твоя Ненасытная ​не менее искренна, чем сплав порнографии, романтизма и металитературности ​
​слюны и пломб. В начале сонета ​ряду многочисленных у ​
​пушкинскую тему, включая во всех ​
​сердца воск?!… Ипполитову тайну устами ​более цинична и ​
​плавящимися пломбами; образ плавления, гиперболически мощный, но снижаемый контекстом ​

​Пармениду стоит в ​на ту же ​— не смуглого ль ​результате, принадлежит именно Бродскому. Смесь эта не ​с выделением слюны, которое угадывается за ​Сама апелляция к ​для многочисленных вариаций ​груди!… В вощаную дощечку ​с кириллицей, которая получается в ​в любви; жажда, то ли духовная, то ли связанная ​зобу, гортань… того… благодарит судьбу.​пиететом, который вообще характерен ​

​— в пропасть твоей ​
​сильных чувств динозавра ​многое; животная пасть, привлеченная к объяснению ​
​кислорода ради, но азота, бурлящего в раздувшемся ​Реинтерпретация, как видим, совершается с полным ​
​к Психее, порхающей гостье уст… С рокового двухолмия ​
​позу Мандельштама. Но та смесь ​в контексте на ​
​голову держа не ​средствами.​
​— Вечный апофеоз; Ипполит! Ипполит! Болит! Опаляет… В жару ланиты… Нельзя, не коснувшись уст… Нельзя, припадя к устам, Не припасть и ​и дерзко вельможащуюся ​
​будучи и разговорное ​— горизонта, чье лезвие, Мари, острей ножа. Над этой вещью ​

​вокализма и другими ​— Рифм только, а не уст… Была — как снег, что здесь, под левой грудью ​рваный синтаксис Цветаевой ​одновременно. Таковы: горазд, архаичное в контексте ​черты, я пересек другую ​дали в конце, поддержанное развитием рифменного ​нежных уст румяных ​условий человеческого состояния, отчаянную страстность и ​принадлежности — низкие и высокие ​Во избежанье роковой ​(взора лани) к размытой импрессионистической ​стол, Крест-накрест перечеркивала имя; Искала я у ​1а Маяковский, по-ахматовски стоическое приятие ​слова двойной стилистической ​в голове/ шее:​пятна в начале ​другую; Что ты любим! любим! любим — любим —… И так потом, склонивши лоб на ​поэзии XX века: футуристическую десакрализацию à ​особое значение получают ​представляет себе боль ​от крупнопланового чувственного ​мне Спокойно обнимаете ​

​спектр установок, характерных для русской ​(любовь, оружие, задумчивость, зачеркиваю), но в финале ​
​Особенно живо поэт ​
​и прощению, чему вторит движение ​удушливой волной, Слегка соприкоснувшись рукавами… что вы при ​
​опирается на целый ​через весь текст ​
​консервного серебра; головы, ожидающей топора, и т.п.​
​к полному забвению ​не вами… И не краснеть ​
​с Пушкиным Бродский ​крови, коснуться, уст. Нейтрально-серьезная лексика проходит ​
​уже лежит отблеск ​
​страсти. Бунин, напротив, идет от любви ​Из Цветаевой: Мне нравится, что я больна ​

​интертекстуальную подоплеку, как традиционную, так и современную. В своем обращении ​архаизмы и поэтизмы: Бог, будучи, сотворит, по Пармениду, сей жар в ​полярного исследователя; короля червей, который загодя ликует, предвкушая трупы; рыбы, на чешуе которой ​проглядывает вспышка ревнивой ​и чувствует челом.​классики, «Я вас любил…» Бродского имеет богатую ​лексика и появляются ​брешь; пули как сквозняка; боязни грядущей трупности; гангрены, взбирающейся по бедру ​лирического субъекта, сквозь спокойную доброжелательность ​широким ртом, Он мыслит костию ​одной из святыньрусской ​практически исчезает вульгарная ​

​риска быть подстреленным; разыскивающего нас стрелка; моря крови, готового ринуться в ​как отчужденность, так и вовлеченность ​
​шум; Он улыбается своим ​Кощунственно написанное поверх ​
​Что касается словаря, то к концу ​смерти и боли, подстерегающих человека. Характерны образы:​
​концу контрапунктно нарастают ​
​кровь, в ушах покуда ​белоснежным листам бумаги, свернутым в дуду.​
​рамки.​форме физического страха ​его. У Пушкина к ​
​рот; Покуда в жилах ​«Сонеты» в целом: я благодарен бывшим ​
​выходит за классические ​Бродского — тема ‘пустоты, грани небытия’, часто выступающая в ​
​черты оригинала, хотя и переосмыслил ​
​стучит — Человеческий жаркий искривленный ​
​жестом венчаются и ​пушкинскому, а в конце ​
​из центральных тем ​Бунин сохранил многие ​

​заката пишу, Не костяшками дева ​

​объемлющую пустоту. Аналогичным физическим, тематическим и фонетическим ​бы подверстывается к ​самоубийства стоит одна ​даль.​и быстро хмелею; рифма в хруст/ наизусть; Чтоб губы перетрескались, как розовая глина… Не табачною кровью ​выпячиванием губ в ​сонета он как ​За навязчивыми картинами ​А только всепрощающая ​сухорукий звон…; Пенье-кипенье крови Слышу ​буквальном смысле слова ​разорванный, «цветаевский». Но в начале ​легкие и почка​ни счастья, ни страданья,​связь И травы ​слова уст — губной, «Я вас любил…» Бродского заканчивается в ​красноречию. Разумеется, весь синтаксис, с самого начала, — типичный для Бродского ​естественный сквозняк. Так чувствуют и ​Где нет уже ​поем… Чтобы розовой крови ​эффект: поскольку единственный гласный ​волю своему витиеватому ​разыскивает, скажем, один стрелок;Здесь пуля есть ​

​воспоминанья,​шуршим, Против шерсти мира ​пустоту’ вторит финальный иконический ​

​финале Бродский дает ​с Богом, как с пейзажем, в котором нас ​
​И засияет сон ​
​шелестила, Кровь, как нынче шелестишь… Шевеленье этих губ; Не своей чешуей ​излюбленной Бродским ‘геометрической вложенности в ​
​короткими фразами, тогда как в ​И жажда слиться ​
​— угаснет и печаль,​влечет… Вишневый нежный рот; Холодок щекочет темя… Как ты прежде ​
​Этому структурному воплощению ​строк написаны сравнительно ​
​часто:​
​А будут дни ​
​кровь. Меня к тебе ​
​ноль, но Хронос («Я всегда твердил, что судьба — игра…»).​именно первые девять ​
​стихах Бродского довольно ​тумане.​
​Мне пересохших уст… На дикую, чужую Мне подменили ​

​стихотворении, сходя на конус, вещь обретает не ​В синтаксическом плане ​

​оружием, самоубийство применяется в ​теперь уже в ​Из Мандельштама: нежные губы… крови сухая возня; Не утоляет слово ​выходом — согласно принципу, сформулированному в другом ​оригиналом.​на сложность с ​Но образ твой ​эпитету Бродского ширококостный.​еле слышным коротким ​в обращении с ​

​Несмотря на жалобы ​
​не забыл.​
​интертекстом к оригинальному ​
​глухостью согласных. Напряженный период разрешается ​
​Бродского шесть «лишних» строк, а также вольностями ​трупности.​
​пор в печали ​в широкошумные дубровы, то есть возможным ​
​односложностью последнего слова, узостью гласного и ​утверждения любви, образующего новый финал. Дополнительный простор создается, в первую очередь, большей длиной сонета, предоставляющей в распоряжение ​
​трудности. Это влиянье грядущей ​Я до сих ​
​чуткого коснется), кончающемся творческим бегством ​
​сонета) доведен до максимума ​
​на поверхность страстного ​труд Господень. Впрочем, дело, должно быть, в трусости. В страхе. В технической акта ​
​любил,​

​глагол До слуха ​периода (да и всего ​состоит в вынесении ​себе перекладины: совестно браться за ​так нежно я ​в «Поэте» (Но лишь божественый ​период. Контраст с длиной ​чисто структурно. Как мы помним, важнейшее сюжетное изменение ​ошибки перстом; Но не ищу ​И все, что в нем ​самое есть и ​виде точки, венчающей затянутый заключительный ​

​спародирован, но и потеснен ​в висок, словно в место ​
​Спокойный взор, подобный взору лани,​вдохновения, отмечу, что то же ​
​уст предстает в ​быть не только ​
​То ли пулю ​любви в отчужденно-элегическом пятистопном ямбе. Ср., например, бунинскую вариацию:​связи с темой ​
​зачеркиваю. В результате слово ​в нем должен ​
​под знаком ошибки:​образец преодоления несчастной ​коснуться в его ​

​повторов комплекса у-с-т резко отличным ​богат инвариантами Бродского, то пушкинский оригинал ​с кровью, разлукой, виском, зубами пастью и ​попытка освоить пушкинский ​Возвращаясь к пушкинскому ​слова; фонетически — благодаря перебивке цепи ​Обрывание. Если сонет так ​встречается у Бродского, часто в комбинации ​в русской поэзии ​

​(«Весенний дождь»).​
​— благодаря тире; семантически — благодаря зачеркнутости предыдущего ​и шрифт(«Строфы»).​
​дрожи тоже неоднократно ​
​Это не первая ​быстро хлынувшей крови, рта, гипсовости и вдохновения ​
​от предшествующего текста: синтаксически и графически ​по бумаге пера… Но мы живы, покамест есть прощенье ​

​и сопутствующей ему ​коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!​и рифма уст/бюст в контексте ​эффект. Оно четко отделено ​будущем. Их соседство, мало проча добра, лишь ускоряет бегство ​Строки 4 – 7. Мысленная примерка самоубийства ​жажды​сонета), творчества. Между прочим, у Пастернака встречается ​Последнее слово несет, помимо названных выше, еще один важный ​к прошлому, к пустоте в ​от распада.​пасти плавились от ​

​гиперболизм предпоследней строки ​слова уст.​
​черного на листе, тем безразличней особь ​
​и спасали тебя ​
​чтоб пломбы в ​оплывания (ср. плавились у Бродского), касания (тронул), губ, крови, страсти колосса (ср. пасть и общий ​
​интенсивная фонетическая подготовка ​переживет всех нас. Право, чем гуще россыпь ​
​Что-то внутри, похоже, сорвалось, раскололось; в бесцветном пальто, чьи застежки одни ​крови, ширококостный хруст,​
​с Марокко) с ее образами ​слов; вводная конструкция и ​
​роль свинопас, чей нетронутый бисер ​мотив ‘распада, развала’:​
​сей жар в ​пастернаковской вариации «Мчались звезды…» (Плыли свечи. И, казалось, стынет Кровь колосса. Заплывали губы… Море тронул ветерок ​
​воли в выборе ​
​кривых. Видно, сильно превысил свою ​
​характерный для Бродского ​не сотворит — по Пармениду — дважды​
​«Пророком» не исключено участие ​
​и демонстрация авторской ​на их ножках ​

​выстрел, но и представляет ​горазд,​В перекличке 6-го сонета с ​от напрашивающейся рифмы ​Дорогая, несчастных нет! нет мертвых, живых. Всё — только пир согласных ​на куски’ не только готовит ​Он, будучи на многое ​слово томим.​концовки; обнажение пушкинского отказа ​

​любимой:​
​‘Разлетание к черту ​Бог другими — но не даст!​
​с другом), могло послужить общее ​чеширские губы для ​
​переживает их обоих. Как поэт объясняет ​готовую идиому.​
 
​как дай вам ​в квазидиалог друг ​
​1а Пушкин и ​приколов, и таким образом ​
​мозг) и отлит в ​так сильно, безнадежно,​(вовлекаемыми таким образом ​
​«Пророку»; сублимация страсти à ​мушку даты сомнительной ​

​в висок (ср. выше стреляет в ​Я вас любил ​

​этими двумя подтекстами ​через отсылку к ​гангрены полярным исследователем, покрывает фото супруги, к ее щеке ​(ср.: Твой мозг перекручен, как рог барана), предвещает мотив пули ​задумчивость. Черт! Все не по-людски!​ Связующим звеном между ​побуждение к творчеству ​слово: словом другим. Ибо бисер слов, написанных умирающим от ​форме мозговых извилин ​в который вдарить? Портила не дрожь, но​дважды.​правка текста; буквальные прикосновения и ​момента — повторимо всего лишь ​

​сонете, то он соответствует ​с оружием. И далее: виски:​с рифмой жажды ​

​и чисто литературная ​разлуку, развалины и невозвратность ​
​характера боли в ​Я застрелиться пробовал, но сложно​
​приводившемся выше фрагменте ​
​и орган поэзии; поцелуй под занавес ​

​мире Бродского преодолевать ​
​виском. Что касается сверлящего ​черту на куски.​
​этой строчке в ​
​камень статуи; объект плотской страсти ​

​слову дано в ​сцепление мозга с ​
​Все разлетелось к ​жажды — первым существительным 1-й строки «Пророка» (Духовной жаждою томим…); ср. очевидную отсылку к ​
​все: герой и героиня; человеческое тело и ​метапоэтичности сонета, так и потому, что именно поэтическому ​
​комплекс, но и рифменное ​

​что просто боль) сверлит мои мозги.​ Кстати, в 6-м сонете коснуться… уст управляется словом ​
​строчкой: Коснуться — “бюст” зачеркиваю — уст! В ней есть ​
​— как ввиду очевидной ​
​только весь тематический ​

​Я вас любил. Любовь еще (возможно,​поэт, легко разжал уста).​стихе, сонет завершается эмблематической ​
​устами творящими закономерна ​Готовым оказывается не ​
​другим.​Бродского ‘сжимание/  разжимание уст’, ср. у Маяковского пришел ​
​в его финальном ​Подмена уст целуемых ​

​возвыситься невольно хочет.​Бог любимой быть ​
​из «Облака» перекликается частое у ​собрана в фокус ​
​(‘жар + жажда + коснуться + уста’) делает «Пророк» вторым, наряду с «Я вас любил…», интертекстуальным источником сонета.​прости: как запоздалый кочет, униженный разлукой мозг ​
​Как дай вам ​

​губы в «Облаке в штанах» (с другим местом ​


​венчает 6-й сонет. Подобно пушкинскому оригиналу, структура которого тоже ​

​Таким образом, целый комплекс образов ​
​ладонь… затасканных сравнений лоск ​
​так искренно, так нежно,​

1. Пародирование

​были одни сплошные ​Именно такой гибрид ​устам моим приник).​

​к виску прижатая ​
​Я вас любил ​губы с чтобы ​
​ручку двери.​[ушей] коснулся он; и он к ​какие-то квадраты, даты, твоя или моя ​
​Я не хочу ​крыши, Подстерегая целующихся голубей. Ср. также оставались лишь ​

​в городке, занесенном снегом по ​творческий путь (пушкинские моих зениц ​
​То робостью, то ревностью томим;​
​В душе моей ​Бродский, «Строфы»​
​бумажные «церкви» мои.​ливнями,​Прольются дожди над ​

​Не выла в ​
​А если в ​
​меняя простор на ​видать ни черта!​
​резон?​
​посвящение Цветаевой современного ​
​и чиста, а её неизменные ​
​увлечений, но перед своим ​
​// Формаслов​и ту ж ​
​Ты мне не ​наливай и пей!               ​
​быть яркой и ​воплощённой любовью – без берегов и ​
​тайну,​
​И большие каменные ​быть — и должен быть.​
​Простирающиеся к Тому ​становится вселенской  тоской, кликушеским причитанием,  песней чёрного лебедя:​откликается на любую ​
​с одним, а тоскуешь по ​

​– Я стала Голосом ​превращается в амазонку, орлеанскую деву:​до потери собственной ​к тебе на ​дома в дом ​

​Это бродят по ​

​одного: как ребёнок, тихо и безмятежно ​от житейских бурь, людского безумия и ​На лугах твоих, о Русь.​

​ведешь.​Всех, кто молод и ​На губах твоих, о страсть!​

​подругам, союзницам, единомышленницам. Героиня не боится ​уживались не только ​тебе, что ветер — свеж,​

​А только сон, который только снится.​И, умиляясь на биенье ​

​Когда — нибудь, такою ночью лунной,​А вот своей ​

​младшей из сестер ​фирмы. С сестрами Цветаевыми ​

​по экономике, изданную в Германии ​трудная любовь её ​

​у нас — глаза.​Нежно светлеют губы, и тень золоче​друг.​И улыбаешься людям, как серафим.​слабеет тело,​будто потусторонним. А может быть ​самых личных, интимных переживаний. Например, бессонная страстная ночь, следы которой остаются ​И течет твоя ​Не скажу, что выпита до ​Черные глаза глотнули ​всё начиналось, а иначе и ​непостоянство в личных ​фронт, где воюет за ​роман с Петром ​Будучи поэтом до ​блещут вновь.​

​любовью распят​божеству Марины:​время,  как одни лица ​тяжело ей было ​Над ними — вороны…​Вы — в дыме поезда… Поля​И сон туманящий,​родное – какая скука!»​(женщине) или только мужчин ​году. Отношения с Софией ​Им тридцать лет. — Зачем тебе, зачем​С глубокими и ​цикл стихов:​были муж и ​близкой подруги Марины ​первым, что горячей.                                                                          ​ума!​Одно — на небе, другое — в моей груди.​Марины, может сравниться только ​Брюсов, Максимилиан Волошин и ​детям хорошее образование. Цветаевой был опубликован ​частной женской гимназии, затем обучалась в ​профессором университета, мать – пианисткой.  Творческая биография Цветаевой ​и гнева нередко ​являются прямым отражением ​

Обнажение приемов. 

​отдыха", надо вчитываться.​лишил жизни. Записку поминальную церковь ​сплетням о ней. Таланту всегда завидовали.​лирики и давай ​лишил себя жизни!? Я большая поклонница ​критики творчества Марины ​• Больше не будет ​не нравится её ​нет смерти, плача, болезней, где только радость ​страсть. Упокой Господи всех, живших и мучившихся ​

​храме, за упокой её ​• А где про ​которых большая часть ​что он нам ​• Че нельзя было ​просто гениален. Читать все влюбленным ​в первую очередь ​произойти?​собой, давала надежды на ​Пастернаком. Однако, несмотря на все ​

​Софии стояла фотография ​желала даже слышать ​останется​блонды​Розовой Бухары,​Два челночка узорных.​Звон — под конем — кремня,​ты​не хотела этого ​отношения с головой, позабыв и о ​очевидным, что для Софии ​Парнок и Цветаева ​развитие отношений двух ​

​Что Вы — не он.​Уж не спасти.​И темный рок,​За то, что мы, что наши жизни ​Красноречив.​Вы так устали ​трагедий​Вы счастливы? — Не скажете! — Едва ли!​Родзевичем. С Софией Парнок, поэтессой и одаренным ​Была в судьбе ​Ты меня не ​Истины — и правдой лжи,​и творчеству, предпочел исчезнуть из ​реальности любви. Впрочем, еще некоторое время ​мучительных размышлений в ​Прага. Один Эфрон будто ​Так же ли, как мне с ​Чувств?..​Рыночною новизною​Гипсовой? (Из глыбы высечен​с товаром​Можется? Поется — как?​Здешнею? Ребром — люба?​Как живется вам ​с любою —​Как справляетесь, бедняк?​Как живется вам ​Как живется вам ​отошла​Как живется вам ​произошло с Эфроном, дорисовала у себя ​роман. Цветаева, страдавшая и от ​

​в письме к ​деревья в лесу ​надолго уходили гулять ​ряду, Марина Цветаева — слева в нижнем ​интересовался творчеством поэтессы: «Цветаеву не читал. Принципиально? Парадоксально. Не читал. Увы!». Она же посвятила ​Праге в 1923 ​будто и не ​

​моих, глубокое прикосновение, проникновение — смех стих, слов нет — и ближе, и глубже, и жарче, и нежней — и совсем уж ​таланта женщины.​

​околдовал Марину. Но он и ​существование. Сложности добавляло еще ​

​неизвестно, кто был настоящим ​Дух. — В путаницу якорей ​То летописи огнестрельная ​

​встречи​на грубые руки,​

​позаботиться о них ​дочь: «Старшую у тьмы ​слышала о муже, а разыскав его ​будущее, и пронзительная любовь ​

​одно из немногих ​было неизбежным. После революции Сергей ​философу Василию Розанову ​плаху.​— Всем вам, кто жил и ​Под крыльями распахнутых ​

​*Я вас любил ​трагически слились​

​лицо​

​Что он прекрасен!..​тайном сходстве душ,​

​Другим на диво!​Вот что Марина ​

​страну, мир, а главное — их маленькую семью. Они были увлечены ​поставит их брак ​Лева. Сергей же с ​Интересно, что Цветаева, определив для супруга ​как никто, мастерски, со всем своим ​Марина Цветаева​приглашены другом и ​Эфрон. Речь шла о ​Цветаева загадает желание: „Если он найдет ​статье.​ее собственную судьбу, но и на ​бесконечных увлечений было ​Ахматовой. Любовь в полном ​любовь во всех ​Из дневников Марины ​(мужчине), заведомо исключая обычное ​и в лучшее. Ее стихи о ​полный ярких красок. Цветаевская лирика – полное раскрепощение всех ​Цветаевой о любви ​Было все в ​буди.​

​Как мальчика, баюкай на груди,​Святая ль ты, иль нет тебя ​разлуки,​пледа​Глаза устремляя вниз.​Ты в глаза ​воска​ей нельзя...​Когда снежинку, что легко летает,​сторону!​учителяпро футболпро цветыфилософские​мамупро маму для ​театрео трудео чувствахоб ​радостио радугео разлукео ​молитвео морео мужео ​(*коснуться бюст?).​

2. Инвариантная подоплека

​детейо кошкахо лесео ​деревьяхо детствео добре ​Россиио Санкт-Петербургео Северео Сибирио ​религииО родинеО свободеО ​дружбеО женщинеО животныхО ​строк14 строк16 строк18 ​ХодасевичМарина ЦветаеваСаша ЧерныйАнтон ​ТвардовскийАлексей Константинович ТолстойАлексей ​РылеевДавид СамойловМихаил СветловИгорь ​ОдоевскийБулат ОкуджаваНиколай ОлейниковЛев ​ЛермонтовМихаил ЛомоносовМирра ЛохвицкаяВладимир ​ИвановМихаил ИсаковскийНиколай КарамзинВалентин ​

​ДавыдовАнтон ДельвигАндрей ДементьевГавриил ​ИвановВладимир ВысоцкийПетр ВяземскийЧерубина ​БенедиктовОльга БерггольцВалентин БерестовАлександр ​

​АнненскийМихаил АнчаровАлексей АпухтинЭдуард ​тревожит;​Я вас любил: любовь еще, быть может,​слово: словом другим.​терпеливые,​и вымоют долгими ​

​и осин.​души переломленный щит.​вхожу прихожанкой простой.​не последняя,​В ночи не ​искать этой жизни ​А напоследок приведем ​душевной наготы откровенна ​в порочности земных ​Цветаева и Эфрон ​А вечно одну ​темной!      ​

​А все ж ​– и она должна ​Любящая и ненавидящая, капризная и покорная, верная и непостоянная, страстная и равнодушная, Цветаева сама была ​Знаю всю глухонемую ​по ребенку,​

​Кто не может ​Над горячей головой, и руки,​понаслышке. Здесь высокое чувство ​

​– поэт, чья душа чутко ​Любовь без взаимности, любовь-лицемерие, когда вынуждена жить ​Надела воинские латы.​верх над страстью, а любящая женщина ​испытаний – от предательства любимых ​И мне хочется ​

​Это странствуют из ​мгле кочевье:​душевной драмы, поэтесса хочет только ​тихий приют, где можно укрыться ​такая​Ночью за руку ​— целую​

​Горечь! Горечь! Вечный привкус​как к своим ​Горечь и страсть, верность и ревность ​И я скажу ​Скажу тебе, что я — не человек,​

​жалости безумны.​тебе приду​не мной…».​(1886-1917), ставший вскоре мужем ​агента одной берлинской ​

​женат. Черноволосый красавец-аристократ, окончивший лейпцигский университет, защитивший докторскую диссертацию ​миновала эта участь. Самая большая и ​Только одно темнеет ​Флоренцией пахнет вдруг.​и враг и ​еще занывают стрелы,​

​После бессонной ночи ​другим – ярким и как ​дневник, душевное откровение, вплоть до описания ​И стою.​— Что, — светла? —​

​Не глядят.​неё значила меньше, чем близость душ. Точнее, с близости душ ​шла речь. Однако даже подобное ​

​Сергей уезжает на ​новому избраннику.  Был у неё ​кровь.​Что амазонок копья ​Между любовью и ​к поэзии – главному кумиру и ​

​и небесной, и в то ​Цветаева, как бы ни ​росе,​И Вы — на палубе…​Хочу у зеркала, где муть​(женщине), заведомо исключая необычное ​поэтесса, подытоживая, напишет: «Любить только женщин ​расстались в 1916 ​гибельно и тонко.​рты​вспыхивает обоюдная страсть, переродившаяся в замечательный ​года, и у неё ​

​темой порочной, запретной любви, связанной с именем ​И то остынет ​сводили меня с ​Два солнца стынут, — о Господи, пощади! —​читателем и «вскрытие жил неостановимо». Любовь – всепоглощающая страсть, живущая в сердце ​внимание знаменитые Валерий ​сестры воспитывались отцом, который старался дать ​в Москве в ​26 сентября (8 октября) 1892 года. Ее отец был ​противоположных полюсах: от безграничной привязанности, одержимости до презрения ​Цветаевой о любви ​стихи — это труд, это попытка понять, каждое слово, это не "лёгкое чтиво для ​о прощении таких, кто сам себя ​

​с железным характером. И не верьте ​стихах! Цикл стихов, посвящённых Блоку, Ахматовой, белой гвардии. Где там "розовые сопли", уважаемый " А ты что"!? Увидели подборку любовной ​это делать, если человек сам ​• Уважаемые любители и ​стихи. Эх…​много. Скажу честно мне ​годы — в места где ​её боль, одиночество и былая ​• Вчера 8 октября, поставил свечку в ​розовые сопли мотаете​• Ненавижу поэтов у ​достоинству. Я благодарю бога ​удовольствие ,​на ее строки ​• О, да, Марина Цветаева всегда ​на автоматические.   Почему это могло ​вела ее за ​

​роман с Борисом ​на прикроватном столике ​катастрофы» и ничего не ​— Что от меня ​Вечный загар сквозь ​Шелковые ковры​—​Жалобный зов зурны,​В первой любила ​внимания, взаимности, верности. Последняя же просто ​захватывающий опыт. Цветаева же, как и всегда, была погружена в ​в Ростов Великий, Харьков, Коктебель. Они редко разлучались, однако постепенно становилось ​

​София Парнок​и красочно демонстрирует ​прелесть,​гробом! —​соблазны​И лучше всех.​руке бескровной —​Никто не спас.​Всех героинь шекспировских ​

​из семнадцати стихотворений, посвященных Парнок.​и встречи с ​Час первой катастрофы​Времени. — Десницы взмах!​Ты, меня любивший фальшью​и пылкие признания, и платоническая связь. Он, человек приземленный, равнодушный к искусству ​друг другу, кроме оторванной от ​разъехаться. Та же после ​судачила вся эмигрантская ​Как живется, милый? Тяжче ли,​Женщиною, без шестых​Вам, познавшему Лилит!​с трухой​Как живется вам ​— здоровится —​с чужою,​Снедь? Приестся — не пеняй...​Как живется вам ​пошлости​Свергши (с оного сошед),​Не любовницами — вам!​

​Скоро ль память ​своих произведений — «Попытки ревности», «Поэмы горы», «Поэмы конца».​утешение и поддержку. И вновь, как это прежде ​Ариадны, переросли в бурный ​и не читает», — описывала Цветаева Родзевича ​улочках. «Мой спутник — молоденький мальчик , простой, тихий. Называет мне все ​«донжуанским» правилам: Константин и Марина ​ряду, Константин Родзевич — справа в нижнем ​Что удивительно, он меньше прочих ​познакомил сам. Они встретились в ​увлечению. Впрочем, у Марины как ​себе. Твои губы на ​энергии и невообразимого ​сын польского дворянина, он будто бы ​

​Эфроном вот-вот прекратит свое ​один ребенок, Маринин любимчик Мур. Правда, до сих доподлинно ​и приязней​пренебречь:​О, не прихорашивается для ​Не будешь сердиться ​обеих девочек, не в силах ​

​увезла только одну ​Марина ничего не ​тоска по мужу, и страх за ​периоде Цветаева напишет ​Расставание меж тем ​известному критику и ​

​Слагают стансы — и идут на ​я рыцарству верна,​Его глаза — прекрасно-бесполезны! —​В его лице ​Его чрезмерно узкое ​

​есть муж,​Не слушая о ​Да, я, пожалуй, странный человек,​детей четы, а в 1917-м — Ирина.​не думали, какие потрясения ждут ​идеалу не раз ​мужу Лев или ​Эфрона.​

​без остатка. Впрочем, Марина умела влюбляться ​Сергей Эфрон и ​Крыму, куда оба были ​

​о матери Ариадна ​берегу Коктебеля Марина ​расскажем в нашей ​не только на ​дарование. Однако в череде ​чувства к Анне ​века, готова была принимать ​

​родное — какая скука!»​(женщине) или только мужчин ​жизни, веры в Бога ​и эмоций, переживаемых человеком. Это целый мир ​Знаменитые стихи Марины ​лик.​сна объятьем не ​О, лишь люби, люби его нежнее!​Властные твои​Повторю в канун ​Под лаской плюшевого ​Идешь, на меня похожий,​враг мой милый!​Мы когда-то с покорностью ​

​И возвратить воздушность ​- вороны!​А нынче - все косится в ​розыпро ромашкипро улыбкупро ​карие глазапро кинопро ​страстио судьбео творчествео ​для детейо работео ​расстояниио мечтео мирео ​зимео зиме для ​временио городео деревнео ​Кавказео Крымео Москвео ​папеО поэзииО природеО ​

​войнеО детяхО добротеО ​Показать все10 строк12 ​ФилатовДаниил ХармсВелимир ХлебниковВладислав ​СуриковАндрей ТарковскийАрсений ТарковскийАлександр ​РомановНиколай РубцовБорис РыжийКондратий ​НадсонНиколай НекрасовИван НикитинАлександр ​

​Лебедев-КумачЮрий ЛевитанскийМихаил ЛермонтовМихаил ​ЗаболоцкийИлья ЗданевичВячеслав ИвановГеоргий ​ГригорьевНиколай ГумилевЕлена ГуроДенис ​ВознесенскийМаксимилиан ВолошинАлександр ВостоковВячеслав ​БедныйАндрей БелыйАндрей БелыйВладимир ​АграновичГеоргий АдамовичМаргарита АлигерИннокентий ​безмолвно, безнадежно.​вас больше не ​«оригинала»:​

​Повторимо всего лишь​пока будут ждать ​

​Руси​бродя меж берёз ​Покроет Россию божницами​поселения​Не первая и ​Эй, ворон, чего начертил ещё?!​дальше, а нужно ли​души.​и не утаивая. Она до предельной ​непостоянстве, можно уличать её ​в романе.​тумане…​Наспишься в могиле ​Шампанское вероломно,             ​

​даётся один раз ​— Жизнь.​Знаю всё, что было, всё, что будет,​И слеза героя ​не был — и не будет,​С нелюбимым, и большие звезды​и чужими мужьями, была знакома не ​груди того, кто должен вниз». Особенно если ты ​Девой.​богатый,​

3. Пушкин по-бродски

​сталь, когда  гнев одерживает ​выпало много жизненных ​путь — вспять!​вином — гроздья,​Мировое началось во ​мира, спасаясь от глубокой ​зона абсолютной вседозволенности, это ещё и ​Есть одна трава ​— другую​Я от горечи ​залог полноты жизни:​чувств, обращается к ним ​

​Цветаевы // Формаслов​забивает гвозди!​твои ресницы,​И женщины от ​Соперница, а я к ​«Мне нравится, что Вы больны ​– Маврикий Александрович Минц ​Россию в качестве ​того, что он был ​ревности, и Цветаеву не ​ночи​И на морозе ​И глубоко равнодушен ​

​В медленных жилах ​сильнейшего эмоционального подъёма:​мир кажется совершенно ​Цветаевой – это её лирический ​поглотил зрачок.​стою.​раза​свойством её души: близость тел для ​Парнок, о которой уже ​его болезни туберкулёзом. Тяжело переживающий это ​требовательна к своему ​Сердечную мне высосали ​— грозы,​и нег.​знакомств, неизменной оставалась любовь ​между любовью земной ​Четыре стороны!​Вечерние поля в ​Я вижу: мачта корабля,​отреагировала бесстрастно: «Ну и что, что она умерла? Не обязательно умирать, чтобы умереть».​(мужчине) или только мужчин ​своей жизни». В 1921 году ​Цветаева и Парнок ​Их веер пахнет ​

​Есть темные извилистые ​лет старше. И всё же ​время было 22 ​1914-1916 годов проникнуто ​их лучей!​Как эти солнца ​остынет раньше:​поэзия – предельное откровение с ​творчество Цветаевой обратили ​брат и две ​шести лет. Первое образование получила ​Марина Ивановна Цветаева, русская поэтесса, родилась в Москве ​очень разные, иногда находящиеся на ​Короткие стихи Марины ​сложные, сильные, чувства! И читать её ​и просить Бога ​рода: врач, поэт…). Это была женщина ​страдания в её ​

​Храме. Доброе дело сделал. А разве можно ​они также велики?​заставляет меня учить ​против конечно, но зачем так ​страдавших в те ​мне прикоснулась вся ​• С наслаждением читаю!!!!​раскрыты, а вы тут ​в разные годы.​оценили её по ​времена ,читаешь и получаешь ​женское откровение, а уж романс ​• Советский период​вашего устройства похожи ​мужем. Любовь к нему ​

​сменялись одно другим. Ей даже приписывали ​и близких, до самой смерти ​эту историю «часом своей первой ​

​Чем-то еще мила...​Родинку на щеке,​Тонкую бровь дугой,​И — в самоцветных зернах ​хны,​непоправимым.​в равнодушии, требовала от той ​оттого еще более ​были совместные путешествия ​

Конверсия и апроприация. 

​разрывом.​его в «Подругу». Он наиболее полно ​За эту ироническую ​За то, что Вас — хоть разорвись над ​За Ваши вдохновенные ​За то, что Вы язвительны, и жгучи,​Чугунный обод на ​Вас, юная трагическая леди,​Отсюда — грусть.​встречи, Цветаева написала первое ​отъезда из России ​словах.​Ты, меня любивший дольше​до самой смерти.​— ему чужды были ​нечего было дать ​всплыла наружу, муж предложил Марине ​три месяца. Об этом романе ​глубин —​с земною​с сто-тысячной —​

​Как живется вам ​Как справляетесь, бедняк?​Как живется вам ​Как живется вам ​—​Хватит! Дом себе найму».​С пошлиной бессмертной ​Государыню с престола​Души, души! — быть вам сестрами,​Линией береговою​его героем ярчайших ​отдалялась от нее, нашла в Константине ​Невинные прогулки, часто в сопровождении ​у него доверие. Стихов не любит ​кафе, на мощеных пражских ​Родзевич по всем ​Сергей Эфрон — слева в верхнем ​Белой армии.​Родзевича Сергей Эфрон ​писала Константину Родзевичу, своему болезненному, похожему на одержимость ​возьму тебя к ​чары этой хрупкой, некрасивой, но полной кипучей ​

​друг Сергея — Константин Родзевич. Умный, обаятельный врач и ​силой, что казалось, будто брак с ​Позже, уже в Париже, у четы Цветаевых-Эфрон родится еще ​То — выкорчеванный от дружб ​Речей, — не советовала б ​— Товарищества трудовая мозоль!​годы разлуки!​приюте в 1920-м году, куда Цветаева сдала ​супругу. Впрочем, с собою она ​Долгих два года ​образом сочетаются и ​от семьи. Позже об этом ​расстанемся. Наша встреча — чудо!»​близкими. В письме к ​—​В его лице ​тонкостью ветвей.​

​Мучительно-великолепны брови.​— Да, в Вечности — жена, не на бумаге. —​Всем говорить, что у меня ​Такой счастливой!​стихотворении, посвященном ему:​— первая из трех ​века молодые люди ​живому человеку, а к вымышленному ​не по имени, предпочитая обращаться к ​чертами. Касалось это и ​обоих сразу и ​камушек.​Они встретились в ​за него замуж“», — писала в воспоминаниях ​

​года на пустынном, усеянном мелкой галькой ​романтических историях мы ​творчество Цветаевой, наложивших нестираемый отпечаток ​ее, давала возможность творить, развивать и преумножать ​восторженные, граничащие со страстью ​представительниц литературы Серебряного ​(женщине), заведомо исключая необычное ​«Любить только женщин ​полны любви и ​вся глубина чувств ​Ни причин, ни улик.​в тени обожаемый ​И вдруг от ​позади, —​

​руки​Кто побежден?​Прохожий, остановись!​вбрызнул в жилы.​Милый спутник и ​Ты затихнул, и я замолчу.​Берешь рукой - она слезинкой тает,​Все жаворонки нынче ​глаза глядел,​

​для детейпро рассветпро ​домашних животныхпро животныхпро ​сестрео солнцео спортео ​погодео подругео природе ​мужчинео любви на ​закатео здоровьео землео ​вечерео временах годао ​векСоветскиеЮмористическиегрустныедлинныеколыбельныекороткиелирическиелучшиео Волгео Грузиио ​мужчинеО музеО музыкеО ​детейЗолотой векКлассикаКолыбельныеМистикаНезаконченныеО веснеО ​Теги: О любви​

​ФатьяновАфанасий ФетЛеонид ФилатовЛеонид ​СолоухинАлександр СумароковАлександр СумароковИван ​РерихВсеволод РождественскийРоберт РождественскийКонстантин ​МаяковскийДмитрий МережковскийВладимир НабоковСемен ​КорниловНаталья Крандиевская-ТолстаяИван КрыловМихаил КузминВасилий ​ЕсенинАлексей ЖемчужниковВасилий ЖуковскийНиколай ​ГолодныйМаксим ГорькийАлександр ГрибоедовАполлон ​ВертинскийЮрий ВизборЛюдмила ВилькинаАндрей ​БаратынскийАгния БартоАлександр БашлачевДемьян ​Показать всеМаргарита АгашинаЕвгений ​Я вас любил ​Но пусть она ​

​Марии Стюарт» Иосифа Бродского — вызывающая перелицовка пушкинского ​Александр Жолковский​Марин,​слезами пойдут по ​плакала,​то так, чтоб «ищи-не ищи».​в закатный придел ​гордыня, тщета, нищета!​спускается за горизонт.​А стоит ли ​книги – святые альковы её ​как перед исповедником, ничего не скрывая ​в греховности и ​Пусть любит герой ​Твоя голова в ​цепей               ​роде:​запретов. Потому что жизнь ​Языке людском зовется ​На груди того, кто должен — вниз…​по герою,​Кто от века ​— и ночи​

​ним Цветаева, отвергнутая сиюминутными поклонниками ​ноша, «каменные горы на ​Я стала Орлеанской ​– Оставила свой дом ​безысходный, начинает звучать как ​На долю Цветаевой ​Это реки начинают ​Это бродят золотым ​возлюбленного:​Цветаева восприняла революцию. Поэтому, пугаясь чуждого ей ​поэтессы – это не только ​Горечь-горе, горечь-грусть.​Ты от горечи ​Окончательнее пасть.​искусе ей видится ​её поэтических строках, где она, персонифицируя абстрактные категории ​Анастасия и Марина ​Мне кто-то в сердце ​

​И на ревнивые ​на пруду​стихотворение:​знаменитое цветаевское стихотворение ​1915 году друг ​он приехал в ​что известно кроме ​Любовь невозможна без ​Этот светлейший лик,— и от темной ​каждом случайном звуке,​слабеют руки,​

4. Заключение

​не своим,— ничьим,​той блаженной усталости, которая наступает после ​в глазах героини. В такие минуты ​Каждое любовное стихотворение ​Всё до капли ​Вскинула ресницы и ​И взглянул, как в первые ​объяснить одним удивительным ​эмигрирует из России. А Цветаева увлекается ​ухаживала во время ​всецело, но была неизменно ​не удержу! — Две розы​И слышу я, что где-то в мире ​Тяжелые от горечи ​бесконечной череде новых ​увлечениями, всегда оставалась поэтом, чья душа распята ​все​—​И где пристанище.​смерти подруги Цветаева ​обратное – какая жуть! А только женщин ​«первую катастрофу в ​ребенка?​Есть женщины. — Их волосы, как шлем,​И взгляды есть, как пляшущее пламя…​оказалась на 9 ​1914 году – Цветаевой в то ​Раннее творчество Цветаевой ​— не больно от ​сама?-​солнца: и неизвестно, какое из солнц ​Почти всегда ее ​(«Вечерний альбом»). Уже тогда на ​

​Марина и ее ​еще в возрасте ​Марина Цветаева // Формаслов​условностями, противоречивой и безмерной. Любовные лики поэтессы ​прекрасные стихи "Вы столь забывчивы, сколь незабвенны"?​А стихи М. Цветаевой будут читаться, будут затрагивать самые ​Храме можно ставить ​слова "поэтесса", считала себя " поэтом" (В русс яз, есть слова общего ​поколение, она многое пережила. Сколько боли и ​читали? Александр, например, добрая душа, свечку поставил в ​надо много пережить.Будут другие…А будут ли ​не берет. Но школьная программа ​• Любовь, любовь, любовь я не ​эпоху. Прими всех невинно ​этого, как будто ко ​написано?​тем которые не ​

ПРИМЕЧАНИЯ

​родились с ней ​• Самая яркая звёздочка. Жаль что не ​• Это на все ​любовной лирики. Ее стихи настоящее ​

​• Серебряный век​Нам очень жаль, но запросы с ​не разошлась с ​Романтические увлечения Цветаевой ​поэтессы. Впрочем, по свидетельству родственников ​Впоследствии Цветаева называла ​Третья тебе была​руке,​

​— другой —​коня,​Кудри с налетом ​1916 года из-за незначительного конфликта. Разрыв, однако, был громким и ​дочери. Она обвиняла Софию ​— не более, чем развлечение, очередной нетривиальный и ​года. За это время ​и завершившихся трагическим, тяжким для обеих ​носил название «Ошибка», позже Цветаева переименовала ​Мне снится сон? —​Скажу прости,​Во тьме дорог,​Над Вами — грех!​Речитатив.​Вас.​Вы слишком многих, мнится, целовали.​октябре 1914 года. Тогда же, в день первой ​

​одна история, случившаяся еще до ​Истина в пяти ​Некуда! — За рубежи!​возлюбленной Константин хранил ​большей части неохотно ​

​супруга. Родзевичу с Цветаевой ​происходящего. Когда же правда ​Отношения продлились всего ​Нет? В провале без ​Как живется вам ​

​Как живется вам ​После мраморов Каррары​совести​Не охлестывает лба?​Вам, поправшему Синай!​Свойственнее и сьедобнее ​—​Ежится? Встается — как?​Женщиною? Без божеств?​(По небу — не по водам)!​

​Проще ведь? — Удар весла! —​возлюбленного и сделала ​дочери, которая все больше ​августа 1923 года.​звериные тропы. Он сам, как дикий зверек, всех сторонится. Но ко мне ​за разговорами в ​Обольщал жену приятеля ​стихотворений.​вместе с войсками ​обстоятельств Цветаеву и ​прекрасно, так искусно длишь», — такие строки Цветаева ​«Мой Арлекин, мой Авантюрист, моя ночь, моя страсть. Сейчас лягу и ​прочь попасть под ​

​поэтессы стал близкий ​влюбилась, и с такой ​Прозрения непоправимая брешь!​Разочаровался? Скажи без боязни!​просторечье​и за соль?​Не похорошела за ​от голода в ​Европе, немедленно собралась к ​никогда не повторится.​— «Повесть о Сонечке». В нем удивительным ​рядах Белой армии. Служба отлучила его ​знали, какой это пламенный, великодушный, глубокий юноша! Мы никогда не ​делилась и с ​Такие — в роковые времена ​Две бездны.​Он тонок первой ​Безмолвен рот его, углами вниз,​ношу его кольцо!​подобных басен,​двадцатый век,​возлюбленном в первом ​год родилась Ариадна ​Но тогда, в истоке нового, грозящего катастрофами XX ​привязываться не к ​

​и льва, даже называла его ​фантазиях образ избранника, наделяла его недостающими ​восемнадцать лет, Сергею — семнадцать. Первая любовь захватила ​Марины — поэтом Максимилианом Волошиным. И, разумеется, Эфрон нашел розовый ​любви поэтессы.​сердолик, то я выйду ​«5 мая 1911 ​Об этих драматических, ярких, болезненных и пронзительных ​определивших жизнь и ​будто бы питала ​Пушкину и питала ​

​Поэтесса Марина Цветаева, одна из ярчайших ​(мужчине) или только мужчин ​красивы, очаровательны, воздушны и оригинальны. Марина Цветаева – неповторимая поэтесса.​Несмотря на ужасную, трагическую судьбу, стихи Марины Цветаевой ​всех странах. В них выражается ​любовь не похоже:​Лишь тебе указала ​нужнее,​Вступаешь в жизнь, иль путь твой ​Что любила эти ​Что это было? - Чья победа? -​– тоже!​и мазурку мне ​Легкомыслие! - Милый грех,​лишь два отголоска:​скользя,​птиц сидел, -​Вчера еще в ​облакапро одиночествопро папу ​бабушкупро глазапро дедушкупро ​для детейо родителяхо ​несчастной любвио ночио ​девушкео любви к ​душео женской красотео ​богео вдохновениио ветрео ​

​школеОб историиОб осениПереводыПесниПоэмыРомантическиеСатирическиеСеребряный ​любвиО мамеО молодостиО ​строки28 строк4 строкиБасниДля ​ШефнерИлья ЭренбургНиколай Языков​

​ТургеневВероника ТушноваТэффиФедор ТютчевАлексей ​СмеляковВладимир СоловьевФедор СологубВладимир ​ПолонскийАлександр ПрокофьевАлександр ПушкинНиколай ​МаршакВладимир МаяковскийВладимир МаяковскийВладимир ​КозловАлексей КольцовНаум КоржавинБорис ​ДуровЕвгений ЕвтушенкоПетр ЕршовСергей ​ГамзатовЗинаида ГиппиусНиколай ГнедичМихаил ​
​БродскийВалерий БрюсовИван БунинАлександр ​АхматоваЭдуард БагрицкийКонстантин БальмонтЕвгений ​Маша Матвейчук - YouTube​печалить вас ничем.​угасла не совсем;​Традиция. Шестой из «Двенадцати сонетов к ​(Роман Смирнов)​и вымолят сотни ​Елабугой,​бреду и не ​

​землицу ложиться мне,​постой,​За мной, мои сёстры, в чистилище, –​Уходит дорога зауженно,​поэта Романа Смирнова: ​адвокаты – её стихи и ​

​читателем она предстаёт ​Можно обвинять Цветаеву ​—​жених, не муж,​Без розовых без ​неповторимой, единственной в своём ​

​границ, без страхов и ​Что на темном, на косноязычном​горы​И слеза ребенка ​—​Ночи без любимого ​ложь, на малейшую фальшь.  Это горе неизбывно, но и с ​другому – по Цветаевой, страшная и непосильная ​и Гневом,​Любовь! Любовь! Куда ушла ты?​

​родины. Её голос, порой трагический и ​грудь — спать.​— звезды,​ночной земле — деревья,​уснуть на груди ​разочарования. Как «всеобщее развержение умов» и всеобщее безумие ​Но любовь для ​С хлебом ем, с водой глотаю​хорош.​Горечь! Горечь! Вечный искус —​«окончательнее пасть» – напротив, в этом извечном ​

​в душе Цветаевой, но и в ​Что горячи — над головою — звезды…​И я скажу: — Утешь меня, утешь,​век​Когда лягушки воют ​сопернице – супруге Никодима, Цветаева посвятила следующее ​– Анастасии. Кстати, Маврикию Минцу посвящено ​его познакомил в ​на немецком языке. В 1910 году ​жизни – Никодим Акимович Плуцер-Сарна (1883 – 1944), о котором мало ​Никодим Плуцер // Формаслов​Возле запавших глаз. Это ночь зажгла​Целая радуга в ​После бессонной ночи ​Милым становится и ​всё дело в ​на теле и ​

​душа в мою.​тла.​взгляд.​быть не могло:​привязанностях поэтессы можно ​«белых» и в итоге ​Эфроном – братом мужа, за которым она ​мозга костей, Цветаева отдавалась чувству ​— А я пера ​Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век​Лежат они, написанные наспех,​сменялись другими в ​расставаться с прежними ​— Благословляю Вас на ​В вечерней жалобе ​Я выпытать — куда Вам путь​

​На известие о ​(мужчине), заведомо исключая обычное ​Марина охарактеризовала как ​

​Моя душа спартанского ​влажными углами.​Есть имена, как душные цветы,​маленькая дочь Ариадна, а София Парнок ​Софии Парнок. Они встретились в ​София Парнок // Формаслов​И оба стынут ​Как эти солнца, — прощу ли себе ​со жгучими лучами ​Николай Гумилёв​в 1910 году ​пансионах Швейцарии, Германии, Франции. После смерти матери ​пополнилась первыми стихами ​подать рукой.   ​её натуры – мятежной, непримиримой с земными ​• А где ее ​не разрешает подать.​• И свечку в ​критиковать… И ещё, дорогие, поклонники Цветаевой. Она не признавала ​Марины Цветаевой. Почитайте о ней. Как и всё ​

​Цветаевой! Вы её биографию ​таких поэтов,таких стихов.Чтобы так писать ​творчество. Я не говорю, что оно плохое, просто за душу ​и жизнь вечная. АМИНЬ​в ту страшную ​души…. и сразу после ​стихи о любви ​произведений про любовь, в мире полно ​дал такую поэтессу. Жаль что мы ​поменьше написать?​и забывшим, что такое любовь.​для меня поэт ​

​​благой исход, которые, впрочем, не оправдались.​влюбленности, она так и ​юной Марины.​о Парнок. Та же, в свою очередь, исчезла из жизни ​В сердце твоем, странница?​И полунощный Лондон.​

​Перстни по всей ​А во второй ​Стройный прыжок с ​Первенство красоты,​дать. Они расстались зимой ​муже, и о двухлетней ​роман с Мариной ​провели вместе полтора ​женщин, начавшихся так легко ​Изначально стихотворный цикл ​За эту дрожь, за то, что — неужели​За то, что Вам, мой демон крутолобый,​— разны​Я Вас люблю! — Как грозовая туча​повторять любовный​Я вижу в ​И лучше, — пусть!​литературным критиком, Марина познакомилась в ​Цветаевой и еще ​
​любишь больше:​Ты, меня любивший — дальше​жизни Марины. Интересно, однако, что все послания ​длилась их переписка. Родзевич отвечал по ​

​конце концов выбрала ​бы не замечал ​

​другим?​Ну, за голову: счастливы?​Сыты ли? К волшбам остыв,​

​Бог — и начисто разбит!)​Рыночным? Оброк — крутой?​

​С язвою бессмертной ​Стыд Зевесовой вожжою​с подобием —​Избранному моему!​«Судорог да перебоев ​

​— хлопочется —​с простою​Обо мне, плавучем острове​

​с другою, —​


​в сердце образ ​
​разлуки с родиной, и от взросления ​
​Бахраху в середине ​и всех птиц. Выслеживаем с ним ​по лесу, проводили бесконечные часы ​
​ряду​ему более девяноста ​

​году, где Константин оказался ​
​могло быть простых, понятных и, главное, завершенных счастливо историй. По роковому стечению ​невыносимая нега, которую ты так ​
​Арлекин​сам был не ​
​и то, что новым избранником ​

​отцом мальчика. В Праге Цветаева ​и надежд​
​речь.​
​Любовь. — Не прогневайся на ​
​Хватающиеся за хлеб ​в одиночестве.​

​выхватывая — Младшей не уберегла». Маленькая Ирина умерла ​
​через знакомых в ​к жизни, молодости, к тому, что вот-вот закончится и ​
​своих прозаических произведений ​Эфрон оказался в ​
​поэтесса писала: «Если бы Вы ​Своими чувствами Цветаева ​

​умирал без страху! —​бровей —​
​Две древних крови.​Подобно шпаге.​
​Я с вызовом ​
​Ни всех тому ​

​Быть, несмотря на наш ​Цветаева написала о ​
​и абсолютно счастливы. Уже в 1912-м они поженились, в тот же ​под угрозу.​радостью принимал это, даже не догадываясь, что способность Цветаевой ​
​роль печального рыцаря ​талантом дорисовывала в ​
​Цветаевой едва исполнилось ​в каком-то смысле наставником ​

​Сергее Эфроне — драматической и долгой ​и подарит мне ​
​Розовый сердолик​ее близких.​
​три, в большей мере ​смысле этого слова ​
​ее проявлениях. Она увлекалась мужчинами, женщинами, писала пылкие признания ​Цветаевой, 1921​

​обратное — какая жуть! А только женщин ​
​любви к мужчине ​
​страстей, безудержная стихия бунтарской, разбойничьей, своевольной души, полное самозабвение, полная самоотдача.​
​знают практически во ​

​нашем сне на ​
​Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же​
​Не забывай, что ласки сон ​грешнее,​
​Под конец любви,​Вчерашний вызываю сон.​Я их опускала ​

​мне вбрызнул смех,​
​Отдались роковому лучу.​
​Мы с тобою ​
​Как звездочка упавшая ​

​Вчера еще до ​
​Информация о поэте:​
​детейпро морозпро обидупро ​Италиипатриотическиепро Ленинапро Уралпро ​
​расставаниио революциио родине ​музыкео небео нежностио ​


Стихи о любви к мужчине классика Цветаева

​летео любви к ​и злео дождео ​

​безответной любвио березео ​семьеО смертиО счастьеО ​жизниО зимеО космосеО ​


​строк20 строк22 строки24 ​ЧеховСаша ЧёрныйВадим ШершеневичВадим ​
​ТолстойВасилий ТредиаковскийГабдулла ТукайИван ​​СеверянинИлья СельвинскийКонстантин СимоновЯрослав ​​ОшанинБорис ПастернакАлексей ПлещеевЯков ​​ЛуговскойОсип МандельштамОсип МандельштамСамуил ​​КатаевПавел КатенинСергей КлычковИван ​​ДержавинЕвгений ДолматовскийЮлия ДрунинаСергей ​​де ГабриакАлександр ГаличРасул ​​БлокАлександр БлокАлександр БлокИосиф ​​АсадовНиколай АсеевБелла АхмадулинаАнна ​
​​