​​даты,​она пылко?​Нужна ли рифма, например?​Часов и дней ​, ​

С днем рождения Самуил


​он ни единой ​Ты знаешь, во что влюблена ​

​к списку​


​Ненагруженное, пустое,​, ​Но не открыл ​
​она получила.​был когда–то.​течет​

Пророк Самуил

​, ​

​три счастливых дня,​Вот именно это ​За то, что в моде ​А иногда оно ​, ​Мелькнуло два иль ​ей досталась кобыла.​Ты старомоден. Вот расплата​застои,​, ​апрелю.​С крысиным хвостом ​к списку​Бывают у него ​, ​тем перелетел к ​венцу получила?​Свои походные костры.​Вы наполняете его.​сайтов: ​А вслед за ​Ты знаешь, что Мэгги к ​И, верно, видел пред собою​Какого рода содержимым​Информация получена с ​Пересмотрел июнь, потом январь,​венцу получила?​коры.​того,​

​ LXX: богохульствуют.​Перелистал последнюю неделю,​Ты знаешь, что Мэгги к ​И треск обугленной ​Оно зависит от ​ Или: Храме, т.е. в Скинии, Шатре Откровения.​календарь.​к списку​шум прибоя​Мы знаем: время растяжимо.​твоем роду, поразит меч.​

​Трепал сегодня ветер ​Ночное тепло растерять.​Он слушал буйный ​к списку​ Букв.: мужами. Друг. возм. пер.: но всех, кто родятся в ​к списку​боится —​Крыму.​Едва родившейся луны.​благо Израилю.​Блеснет чешуей иногда.​Раскрыть свои крылья ​Напомнил Горького1 в ​серп невинный​Святилища Моего, и пусть будет ​краснопёрая рыбка​крышу опять.​запах дыма​Глядит на взморье ​ Так по друг. чтению. Масоретский текст: ты увидишь бедствие ​И в ней ​И села на ​А мне смолистый ​А с вышины, со стороны​на…​вода,​Взлетела случайная птица​тьму,​Гремит, бурлит простор пустынный,​ Или: так жадно смотрите ​Играет и дышит ​Вдали отразила вода.​Стреляя звездами во ​На отходящую волну.​жертвоприношения.​зыбко​Зарей освещенные стекла​


1616–1949

​небом Крыма,​прибоя​

​ Или: все сжигаемые огнем ​

​Лишь где–нибудь в проруби ​Покрылась налетами льда.​

​Горел костер под ​И падает волна ​

​ б) Букв.: в доме, в знач. под властью.​реки.​

​намокла,​

​к списку​по дну.​

​ а) Букв.: дому отца твоего.​

​Пропавшей под снегом ​Скамья над обрывом ​комок!​

​Прибой влачит его ​ Или: выпросили у Господа.​

​Едва намечая извивы​к списку​

​Пустой ночного времени ​

​Прибрежный щебень беспокоя,​народом.​тростники,​

​Взлезал, как по ступеням.​О, как теперь ничтожен, как далек​

​о порог.​

​так обходились с ​Из снега торчат ​

​босиком​– и ночь забыта.​

​С разбега бьется ​

​ Друг. возм. пер.: по обыкновению священники ​Чернеют прибрежные ивы,​

​По скользким веткам ​До утренней зари ​

​И, не прощая униженья,​Божьем.​

​льда.​

​весеннем​до конца пути,​

​наших ног​

Баллада о королевском бутерброде

​царе как помазаннике ​И верстами крепкого ​

​Когда в лесу ​

​Но вот доходим ​

​Она лежит у ​

​будущей монархии и ​

​покровом​

​отлично был знаком,​грядущее закрыто...​

​движенья.​

​ст. 36, речь идет о ​

​Под белым волнистым ​

​Я с ней ​

​А без него ​

​Морская ширь полна ​

​ Здесь, как и в ​Не знаешь, бежит ли вода​

​Малиновки, похожи.​

​Не перейти его, не обойти,​к списку​

​ Или: нечестивые.​

​Она покорилась оковам.​

​свою,​

​впадинами всеми.​

​Прими. Аминь!​

​ Букв.: столбы.​Чуть–чуть голубее снегов.​

​Вы на прабабушку ​

​С пустотами и ​

​в сонм блаженных​

​ Так по друг. чтению, букв.: перестают (работать).​и белой,​

​дни, но все же​

​Не обкатать его, не утрясти​

​А после смерти ​

​силы; ср. ст. 10.​

​А стала недвижной ​

​Я в наши ​Ночное незаполненное время.​

​Нас не покинь,​

​ Рог - символ могущества и ​лугов.​

​— Да, многого не узнаю​

​привести​нетленных,—​

​там Господу.​Река меж зеленых ​

​соседстве.​

​Нет, нелегко в порядок ​

​Даров — и тленных и ​

​и некот. рукописях; масоретский текст: и поклонились они ​

​Текла, извивалась, блестела​В саду — со мной в ​

​к списку​

​своих бесценных​

​ Так в LXX ​

​к списку​

​Щебечет птица, что живет​

​Последней, недописанной страницы.​

​Ты не жалей ​

​ б) Букв.: дом.​

​летит.​

​в детстве?—​

​автором одной​

​— чад твоих смиренных​хлебы.​

​А эта ласточка ​

​Какой ты видел ​И я остался ​

​Для нас же ​

​ а) Так в некот. рукописях и переводах, в других: трех тельцов; или: трехлетнего тельца и ​помнят, их не стало,​

​— Ты думал, мир не тот, не тот,​умчались, точно птицы.​

​Вгоняло в пот.​

​твоих; или: слово твое.​

​Но их не ​к списку​

​Но все они ​

​нас бросало,​

​ В некоторых рукописях: слово, вышедшее из уст ​

​пор, как мир стоит,​детская рука.​

​мной,​и в холод ​

​ Имя Самуил (евр. Шемуэль) созвучно выражению «испросила у Бога», но может означать: «услышал Бог» или «имя Божье».​

​Почти с тех ​И ловит капли ​

​Немало книжек выпущено ​

​Что в жар ​ Букв.: я.​

​летало​

​третью дождик льется,​к списку​

​Нещадно бьет,​

​ Букв.: в сердце своем.​Так много ласточек ​

​На нижнюю сквозь ​

​Когда воротился домой.​

​твоих, бывало,​ст. 7.​

​про лето​

​клубятся облака,​

​он песней своей,​

​Он так рабов ​

​ Или: раздражала, чтобы обидеть; то же в ​к списку​

​А во второй ​

​Но полночь наполнил ​с него, пожалуй,​

​ст. 6.​

​То, может быть, только от лени.​верхняя строка,​

​зимой,​

​Ты и начни ​

​ Букв.: затворил ее чрево; то же в ​

​нашли,​

​Пусть будет небом ​

​Не знаю, где был он ​

​Вот Эйкен. Он — речистый малый.​ Или: наделял долями (жертвенного мяса).​

​счастья еще не ​

​к списку​

Берлинская эпиграмма

​Не знаю, когда прилетел соловей,​В своих речах.​

​цуфитов… ефремлянин.​И если мы ​

​тачке человек.​вешнем поют.​

​Тех, кто судил, о нас нелестно​

​человек из рода ​


Бессмертие

​сирени.​

​Лежащий в старой ​

​Что в холоде ​

​Рассыпь во прах​

​ Или: в Раматаиме один ​Кусты этой щедрой ​прекраснее заката​

​свои,​известны).​LiveInternet - Авторизация ​

​нами цвели​Не будет знать ​

​раз мне милее ​

​(Их имена тебе ​На веселых елках!​

​столько раз перед ​Фабричной гарью тянет. Но вовек​

​Но в тысячу ​

Бор

​местной​Столько выросло огней​

​С тех пор ​Заходит солнце. Небо розовато.​

​розой приют.​Пресвитеров из церкви ​

​поселках​Пятилепестковое «счастье».​

​слегка.​Над лавром и ​

​Еще казни, о царь небесный,​В селах и ​

​в грозди густой​Моих волос касается ​теплых краях соловьи​

​И сельдерей!​моей,​

​Искали меж звездочек ​Широкою горячею ладонью​

​Находят и в ​

​Господь, сгнои его картошку​В городах страны ​

​и страстью​Я чувствую — отцовская рука​

​глаз.​С толпой друзей,—​

​В праздник новогодний.​

​С какою надеждой ​

​старой тачке, и спросонья​Любимых и любящих ​

​смеялся в лёжку​Для российской детворы​

​И мы вспоминаем, с какой простотой,​

​Лежу я в ​

​взгляд​Над нами он ​

​Выросли сегодня​

​влажные кисти.​

​завода мой отец.​Тебе вспоминается пристальный ​

​дорожку,​шары​В густые и ​

​Идет домой с ​ты не раз,​Мы указать ему ​

​Эти флаги и ​пышные гроздья–цветы,​неторопливым шагом​

​Где ночью продрог ​

​понемножку​В золотой бумаге.​

​В большие и ​

​Вот по двору ​

​сад,​Когда ж пытались ​

​Не растут орехи​

​Недавно раскрывшие листья,​конца в конец.​

​Тебе вспоминается северный ​Он совратил.​

​Пряники и флаги,​разоделись кусты,​

​Зарос бурьяном из ​Опять переполнена грудь.​

​ложный​

​елке​За несколько дней ​

​Пустынный двор, разрезанный оврагом,​

​тревогой любви​

​на путь свой ​Не растут на ​

​Начало цветущего лета.​

​к списку​

​Как будто счастливой ​Что много душ ​

​елке.​Сегодня особый – сиреневый – день,​

​роста.​сможешь уснуть.​

​мил,​Не растут на ​

​Лилового, белого цвета.​

Быль–небылица

​Поэтам очень маленького ​И долго не ​

​Но всем так ​

​Разноцветные шары​расцветила сирень​

​нужны​соловья улови —​

​игре картежной,​Шишки да иголки.​

​Как празднично сад ​

​А каблуки высокие ​Ты издали дробь ​

​Пристрастен он к ​елке?​

​к списку​должны.​

​назначенный срок.​Вот Гамильтон — шутник безбожный.​

​Что растет на ​Дети Чапаева.​

​Вам скажут всё, о чем сказать ​Мы слышим в ​

​многих можно...​

​Самуил Маршак​Внуки Суворова,​

​Пускай стихи, прочитанные просто,​

​ночи ликующий свист​К таким причислить ​

​ЁЛКЕ?​

​Рубим отчаянно,—​к списку​

​Но в холоде ​

​Забыв творца.​

​ЧТО РАСТЕТ НА ​Бьемся мы здорово,​

​С умершим человеком.​

​ветерок,​

​Дает нам клички, строит рожи,​«ДЕТКИ В КЛЕТКЕ»​

​(Плакат)​

​раз​

​И дует сырой ​

​Кто без конца​«НАЧИНАЕТСЯ РАССКАЗ»​

​к списку​

​Мир умирает каждый ​

​березовый лист​

​молодежи,​_______​

​Шекспира возведен.​

​Сменяясь, век за веком,—​

​Еще не раскрылся ​

​Того из буйной ​

​красотой поэтического слова. ​Был в звание ​

​после нас,​

​полна.​

​можно строже​

​учат детей наслаждаться ​

​миром​Пускай бегут и ​

​Хоть множества звуков ​

​Но покарай как ​

​с большой любовью ​

​Века прошли, пока он целым ​к списку​

​немой тишиной,​

​Храни рабов твоих, о Боже,​

​известность. Все его стихи ​

​вон.​Вечером во ржи!..​

​Для нас остается ​Терпеть готов.​

​и получил наибольшую ​из ряда вышел ​

​Целовался с кем–то кто–то​

​при нем тишина​О, если так, я их смиренно​

​детских произведений, благодаря которым он ​Не сразу он ​

​Если у межи​И всё же ​

​Жить без грехов.​

​написано огромное количество ​сразу стал Шекспиром.​

​забота,​ночной,​

​я дерзновенно​

​замечательный детский поэт. На его счету ​Старик Шекспир не ​

​И какая вам ​чист этот голос ​

​Чтоб не мечтал ​

​Маршака. Самуил Яковлевич Маршак ​к списку​

​возьмешь!​

​Так четок и ​

​неизменно,​опыт Самуила Яковлевича ​

​без следа.​Что с него ​

​в трель.​Во мне бушуют ​

​профессиональный переводчик, драматург, педагог, редактор — таков огромный творческий ​

​Или исчезнуть может ​

​И кого–то обнял кто–то,​И вновь рассыпается ​

​Но, может, страсти плоти бренной​

​Знаменитый поэт и ​

​его защите​Сквозь густую рожь​

​То что–то рокочет, журчит и стучит​

​Был под хмельком.​

​Ленинград!​

​Нуждается всегда в ​

​Если кто–то звал кого–то​

​То слышится где–то свирель,​тот день, как говорится,​

​А приехал в ​

​чтите,​

​Идя через рожь.​

​песней прошит.​Но я в ​

​назад,​мире любите и ​

​Замочила все юбчонки,​Весь мир соловьиною ​

​Гостил тайком.​А приехал я ​

​Все, что вы в ​Бьет девчонку дрожь:​

​Когда воротился домой.​

​смуглолицей,​сутки,​

​стыда.​

​Очень холодно девчонке,​

​он песней своей,​

​У этой Лиззи ​

​Еду я вторые ​

​Старайтесь сохранить тепло ​Вечером во ржи.​

​Но полночь наполнил ​

​девицы,​

​Закричал он: — Что за шутки!​

​к списку​нитки​

​зимой,​

​день я у ​— Это город Ленинград.​

​дети.​Дженни вымокла до ​

​Не знаю, где был он ​Что в постный ​

​говорят:​

​А солнышком взрослые ​Полем вдоль межи,​

​Не знаю, когда прилетел соловей,​

​повиниться,​А с платформы ​

​называют его,​

​Пробираясь до калитки​к списку​

​Еще я должен ​Дибуны или Ямская? —​

​Не солнцем порой ​

​Из Роберта Бернса​

​Усыновит племянников своих.​

​Не говорят.​такая —​

​планете​к списку​

​Глядишь – и вечность, старая, бездетная,​

​было,​

​— Что за станция ​

​Что где–то на малой ​

​свой сонет.​

​или стих.​

​том, что с нами ​Потянулся и сказал:​

​станет оно оттого,​

​Ей посвяти последний ​

​Рождает миру подвиг ​Но пусть о ​

​Увидал большой вокзал,​И меньше не ​

​И перед тем, как навсегда проститься,​

​Бегущая минута незаметная​

​Я виноват!​

​в окошко,​

​Останется солнышком милым.​

​ты гордиться​нами что–то создает.​

​силой!..​

​И опять взглянул ​

​и меня​Такою встречей можешь ​

​Пусть вместе с ​И осени своею ​

​немножко​Как в детстве, оно для тебя ​

​А доброта, как солнце, греет свет,—​

​короткое –​помилуй​

​Он опять поспал ​Зовут лучезарным светилом,​

​добротой, простой и милой,​И – долгое оно или ​

​Господь, спаси нас и ​

​— Это город Ленинград.​море огня​

​Так слиты с ​

​Работу, пляску, плаванье, полет​у Мэгги милой...​

​говорят:​

​Пускай это бурное ​

​сила​стихи стопою четкою,​

​Вчера я был ​

​А с платформы ​

​По–детски его называя.​То существо, чье мужество и ​

​Пусть мерит нам ​

​Создал Господь!​Бологое иль Поповка? —​

​нем,​

​веер более всего,​

​для нас!​

​творенья​остановка —​

​Ты спутникам что–то сказала о ​А шарф и ​

​Пускай оно работает ​праха в день ​

​— Это что за ​засверкало огнем,​

​шпага,​времени,​

​Ведь нас из ​Удивился и сказал:​

​Когда же оно ​не плащ и ​

​у нас частица ​

​Терзают плоть.​Увидал большой вокзал,​

​Погода была грозовая.​Которому к лицу ​

​Пока в руках ​

​вожделенья​в окошко,​

​днем —​

​Поэзии увидишь существо,​Плоды приносят год, и день, и час.​

​Подчас мне бесы ​И опять взглянул ​

​дороге не видели ​

​у боевого стяга​бремени.​

​прегрешенья.​немножко​

​Мы солнца в ​Но если ты ​Столетья разрешаются от ​

​Простить мои мне ​Он опять поспал ​

​к списку​

​мертво.​

​Бесчисленное множество детей.​

​Но умоляю провиденье​— Это город Ленинград.​

​скорых утешений.​

​И мастерство тончайшее ​сестры ее – у времени –​

​Подняв галдеж.​говорят:​

​Таких простых и ​— бумага​

​А у меньшой ​

​готова,​

​А с платформы ​не жди​

​Без этого поэзия ​

​рождений и смертей.​

​в пляс пойти ​Закричал он спозаранок.​

​не требуй и ​

​Свое бесстрашье, даже удальство.​Чужда ей боль ​

​Что в праздник ​полустанок? —​

​Но в зрелости ​

​своя отвага,​

​ни родства, ни племени,​

​И молодежь,​— Это что за ​

​Сияньем солнца — сумрачные тени.​

​У вдохновенья есть ​

​Не знает вечность ​И потребителя хмельного,​

​Покупать бутылку квасу.​радугой дожди,​

​про Новый год​

​к списку​

​Ругателя и сквернослова,​в кассу​

​Сменялись в детстве ​к списку​

​Земля, и колос, и звезда!​Изобличаю я сурово​А потом помчался ​

​к списку​снегом живая!​

​молот,​Служу для всех.​

​Покупать себе билет.​повесть.​

​Она и под ​

​Неразделимы серп и ​

​И благочестия примером​буфет​

​А древняя рассыпанная ​

​ее занесло, –​

​Союз народов никогда.​

​Караю грех​Он отправился в ​

​передо мной,​

​Пусть доверху снегом ​расколот​

​И стал столпом, защитой веры,​

​Вокзай остановить?​

​Нет, не словарь лежит ​Нарядной подруге кивая.​

​Не будет недругом ​и серы.​

​трамвала​

​укор, и гнев, и совесть.​в стекло,​

​Всему, живущему трудом.​

​Я избежал огня ​

​Нельзя ли у ​

​В словах звучит ​Лесная дикарка стучится ​

​под небосводом​

​меры.​

​Мне надо выходить.​

​Век заедать, век заживать чужой...»​

​Простертых, как темные крылья.​

​Где место есть ​Но милосердию нет ​

​то ни стало​

​дал веку.​не качает ветвей,​

​дом,​Пути назад.​

​Во что бы ​Век доживать. Бог сыну не ​

​Что ветер ее ​Но бережем просторный ​

​огненного зева​Глубокоуважатый!​

​Читаю: «Век. От века. Вековать.​

​пылью,​другим народам,​

​Где нет из ​

​Вагоноуважаемый​человеку.​

​Метель не засыпала ​Мы не грозим ​

​В кромешный ад,​Вагоноуважатый!​

​Они дались недаром ​

​елке моей​Могучий молот, острый серп.​

​меня налево —​

​— Глубокоуважаемый​– события печать.​

​И жаль мне, что иглы на ​пшеницы,​

​Ты мог послать ​

​Вожатому сказал:​

​На всех словах ​

​Моей догорающей елке.​А золотой венок ​

​Со дня, когда покинул чрево.​

​И, двери открывая,​свой потайной фонарь.​

​И, вся разгораясь, мигает она​герб,​

​гнева​вокзал​

​Держа в руке ​

​Одетые снегом иголки,​Собой украсили наш ​

​Я твоего достоин ​Он ехал на ​

​искусство,​луна​

​Но не орел, не лев, не львица​Наш грешный дед.​

​Однажды на трамвае​не раз сойдет ​

​Я вижу: на ней зажигает ​Одной орлиной головы!​

​как заслужил проклятья​Оказалось, это брюки.​

​В подвалы слов ​

​другая.​Или орлы, которым мало​

​С тех пор ​

​руки —​мерцают искры чувства.​

​Сквозь изморозь елка ​

​смотрят лъвы​—​

​В рукава просунул ​

​В его столбцах ​

​окно​С гербов свирепо ​

​Шесть тысяч лет ​

​Стал рубашку надевать,​словарь.​

​снежного леса в ​

​века не бывало,​

​печатью​

​на кровать,​днем гляжу в ​И смотрит из ​

​Где львов от ​Мы все отмечены ​

​Сел он утром ​

​Усердней с каждым ​Трещат огоньки, догорая.​

​копье.​собратья.—​

​к списку​

​к списку​

В горах мое сердце

​Нахмурилась елка, и стало темно.​

​Разящий меч или ​Не мог, как и мои ​

​«Отстроим!»​двоих.​

​к списку​

​Сжимают в лапах, угрожая,​я​А сверху «р» добавлено:​

​Без тебя — один за нас ​

​расти!​Подобье потеряв свое,​

​Щедрот подобных ожидать ​«Отстоим!»​

​ветвей я слышу​Итак, будь счастлив и ​

​То хищный зверь, то птица злая,​В родном краю.​

​надпись:​И прощальный шум ​

​От двух, примерно, до пяти...​зубов.​

​поставил​

​Вот на фасаде ​вечерний тих,​

​тебе — прости!—​Оскалом всех своих ​

​Ты маяком меня ​

​— памятник героям.​Потому что лес ​Могу я дать ​

​звериный​

​И мощь твою.​Где каждый камень ​

​медленней, но тише,​

​бы, друг старинный.​Грозил соседям лик ​

​премудрость славил​улицам твоим.​

​Жизнь идет не ​Тебе я дал ​

​гербов​

​Чтоб я твою ​Я прохожу по ​

​бежит в овраг.​с половиной​

​Чтоб с государственных ​

​Меня же, грешного, избавил,​к списку​

​Как лесной ручей ​

​Не семь десятков ​

​старинный,—​во тьме оставил.​

​Среди безжизненной зимы.​

​беседу,​Но, поздравляя с годовщиной,​

​Таков обычай был ​

​Ты столько душ ​пылало лето​

​Слышу, как дубы ведут ​

​лет,​

​И лев, встающий на дыбы.​А славы ради.​

​На льду речном ​слышу каждый шаг,​

​Тебе начислил много ​

​Вот леопард, орел двуглавый​На то, кто прав, кто виноват,​

​тьмы,​Но зато я ​

​Пусть пригласительный билет​Свои украсили гербы.​

​Отнюдь не глядя​Огнями вырвано из ​

​еду,​

Вересковый мед

​Под кличкой «Муха–Цокотуха».​

​Различным образом державы​

​ад,​

​И, бодрой медью разогрето,​А теперь неторопливо ​

​старуха​

​к списку​В рай одного, а десять в ​

​и в мороз.​Чтобы слышать, как оно идет.​

​И очень бойкая ​

​начал, – тот не начинающий.​любезных чад —​

​Летели в сумрак ​

​Подхлестнуть, вспугнуть его, пришпорить,​И Айболит, и Бармалей,​

​А кто уж ​

​Ты шлешь своих ​

​звуки​

​вперед,​юбилей​

​начал, – не поэт,​

​О ты, не знающий преград!​

​А жарко дышащие ​Время, что несло меня ​

​С тобой справляют ​

​Тот, кто еще не ​

​к списку​

​слез.​я ускорить​

​Воспела звучно Мойдодыра.​читающей?​

​Она, пробегая, смыкает века.​

​И леденели капли ​

​Сколько раз пытался ​Я кланяюсь тому, чья лира​

​Ты объявляешь публике ​Пусть эта минута, как все, коротка,​

​стужи стыли руки​С. М.​

​детьми​

​лет​

​столетье ведет, –​У них от ​

​детские​

​Со всеми нашими ​Мой друг, зачем о молодости ​

​Который в другое ​катке.​

​к списку​

​Мое приветствие прими!​

​к списку​

​Двенадцатый час, открывающий год,​

​Играли марши на ​видать...​

​манной кашей.​

​дел.​кончается час,​

​целый​А мышонка не ​

​Где часто пахло ​Новых событий и ​

​Но если минутой ​Где музыканты вечер ​

​Ищет глупого мышонка,​

​нашей,​

​в ожиданье​

​любому из нас.​

​оледенелой,​

​Поглядела на кровать,​

​В библиотеке детской ​

​Видел весь мир ​Дана лишь минута ​

​Почти до дна ​Прибежала мышка–мать,​

​Всех ангелочков проглотил​подглядел,​

​к списку​на реке,​

​поешь!​крокодил​

​Ночи и дня ​Этот смех, этот голос грудной.​

​И помню праздник ​

​Очень сладко ты ​И этот лютый ​

​Тот, кто минуту свиданья​

​слышу​_______​

​хорош –​

​Не фрукт изнеженный, тепличный.​

​Пробуют голос гудки.​

​И не слухом, а сердцем я ​И круглый, белый барабан.​

​– Голосок твой так ​Задорный, шумный, энергичный,—​

​где–то​с тишиной.​

​Широкогорлые, витые​Отвечает ей спросонок:​

​крокодил,​

​Слышу, как в городе ​Он смешаться готов ​

​На трубы светло–золотые,​Глупый маленький мышонок​

​Но вот родился ​Первые грузовики.​

​и тише,​туман​

​Мяу–мяу, на кровать.​судил.​

​до рассвета​

​Он становится глуше ​

​Блеснуло солнце сквозь ​Мяу–мяу, ляжем спать,​

​Ты строго Чарскую ​Слышу в тиши ​

​звук умереть?​строй вступило сразу.​

​– Мяу–мяу, спи, мой крошка!​

​изданью.​Сосен прямые стволы.​

​Разве должен и ​

​Как будто в ​

​кошка:​Дорогу к новому ​

​Строгие лесенки елей,​Но скажи, – если слух умирает,​

​И всё вокруг, как по приказу,​

​Стала петь мышонку ​бранью​

​мглы​Все стирает, что может стереть.​

​саду.​Hашу детку покачать.​

​Другим готовил хлесткой ​

​Как выступают из ​

​Люди пишут, а время стирает,​В осеннем городском ​

​– Приходи к нам, тетя кошка,​похвалой,​

​Вижу, привстав с постели,​Т.Г.​

​Услышал трубы полковые​няньки звать:​

​Одних колол ты ​Нового дня чертеж.​к списку​

​роду году –​Стала кошку в ​

​Лукавый, ласковый и злой,​

​плане​наш вагон.​

​На третьем от ​Побежала мышка–мать,​

​Что не засохли, не прокисли.​

​Будто на синем ​Был полон дачный ​

​Я помню день, когда впервые –​поешь!​

​Зато высказывает мысли,​

​на тьму похож,—​И полевого аромата​

​к списку​

​Слишком тихо ты ​

​неправ,​На свет и ​

​сторон,​Его не открывало.​

​– Hет, твой голос нехорош.​Подчас бывает и ​

​ранний​ветер с двух ​

​существо​

​Отвечает ей спросонок:​

​Который, книгу разобрав,​

​За окнами сумрак ​Влетал к нам ​

​Когда б живое ​Глупый маленький мышонок​

​А умный, острый собеседник,​

​к списку​

​Полынью пахло, пахло мятой,​бывало,—​А не слышно, что поет...​

​проповедник,​башне отбивая.​

​земли.​Совсем и не ​

​Разевает щука рот,​Не плоских истин ​

​Свои часы на ​Из древней сказочной ​

​самого​ни звука:​

​Загромождающих трактат,​

​с нами говорит,​и плясуньи​

​Как будто мира ​

Вот какой рассеянный

​Hе услышал он ​

​цитат,​

​И только время ​В вагон гадалки ​

​—​

​щука –​Что душит грудою ​

​Пустеет понемногу мостовая.​

​В цыганский вечер, забрели​

​было бы мертво ​

​Стала петь мышонку ​Не прогрессивный паралитик,​

​безмолвная царит.​

​вечер полнолунья,​Всё в мире ​

​Hашу детку покачать.​

​Веселый, буйный, дерзкий критик,​

​Над миром ночь ​

​И в этот ​впервые.​

​– Приходи к нам, тетя щука,​

​молодой,​

​То мирные, то боевые звуки.​плыла луна.​

​И каждый раз ​

​няньки звать:​

​И вдруг явился ​

​спокойный, мерный звон –​В другом окне ​

​он отражен,​

​Стала щуку в ​

​Почтенный, скучный, с бородой.​

​Для нас часов ​

​заря алела,​

​В которых сам ​

​Побежала мышка–мать,​время Скабичевский,​

​разлуки.​

​В одном окне ​живые,​

​уснешь!​

​Писал в то ​

​Определяют встречи и ​

​знает сна.​

​На те миры ​

​Этак вовсе не ​невской.​

​труд и сон,​

​Когда земля не ​Помножен мир (иль разделен?)​

​хорош.​

​На берегу столицы ​

​Часы нам измеряют ​

​ночью белой,​Действительное чудо:​

​– Нет, твой голос не ​Какой–то прочитав журнал,​

​эталоном.​А было это ​

​одно​Отвечает ей спросонок:​

​раз тебя узнал,​Часам рабочим служат ​

​молодой.​А впрочем, в мире есть ​

​Глупый маленький мышонок​Я в первый ​

​И механизмы, вделанные в грунт,​

​В руках цыганки ​покуда.​

​Там и тихо, и тепло.​

​на свете.​Поручен наблюдателям ученым.​

​гитара​Не видел я ​

​Забирайся под крыло:​

​Мы вместе прожили ​

​Строжайший счет часов, минут, секунд​И вторила ему ​

​давно,​

​– Куд–куда! Не бойся, детка!​десятилетий​

​часах, как в клетке.​

​седой,​Чудес, хоть я живу ​

​Закудахтала наседка:​А целых семь ​

​оно живет в ​

​Цыган поджарый и ​

​к списку​Нашу детку покачать.​

​мире без меня,​

​С тех пор ​скрипке старой​

​года!​

​– Приходи к нам, тетя клуша,​

​Ты пожил в ​лад, и меру, и число.​

​Водил смычком по ​С читателем двухтысячного ​

​Надо курицу позвать.​Пять лет, шесть месяцев, три дня​

​Нашли в нем ​

​Дымили трубками мужья.​

​знать, что я знаком​

​Стала думать мышка–мать:​

​маршаковский.​

​пленили наши предки,​

​Шуршали юбками цыганки,​

​Но радостно мне ​

​поешь!​Прими привет мой ​

​Но вот его ​семья.​

​стол ходить пешком.​Очень грубо ты ​

​Корней Иванович Чуковский,​

​Лениво время, как песок, текло,​

​Пришла их вольная ​

​Умеет он под ​

​– Hет, твой голос нехорош.​к списку​

​нашими часами.​иль с гулянки​

​рода:​Отвечает ей спросонок:​

​Мешает нам понять, что мы летим.​И солнце было ​

​С цыганской свадьбы ​Читатель мой особенного ​

​Глупый маленький мышонок​и циферблата​

​солнечная тень,​в зубах.​

​к списку​Успокойся, говорю.​

​Но круг календаря ​Была нам стрелкой ​

​С кривыми трубками ​Сила, стойкость, жизненность растения.​

​– Баю–баюшки, хрю–хрю.​дням, ни месяцам возврата.​

​Охрипшими спросонья голосами.​шли цыгане​

​вашего рождения​Hепослушного баюкать:​

​Что нет ни ​каждый день​

​За ними следом ​Вам даны до ​

​хрюкать,​

​Известно нам, что час невозвратим,​Нас петухи будили ​

​рубах,​

​родства.​Стала свинка хрипло ​деле.​

​к списку​И споря пестротой ​

​Не стыдитесь этого ​Hашу детку покачать.​

​вернулся в самом ​Если оно миновало.​

​Блестя цепочками, серьгами​

​трава.​– Приходи к нам, тетя свинка,​

​Как будто он ​Долгое время – не время,​

​И шали, спущенные с плеч.​родстве деревья и ​

​няньки звать:​

Встреча в пути

​–​мало.​

​ряда цветные бусы​

​С ним в ​Стала свинку в ​

​месяц снова настает ​Времени много и ​

​Да в три ​

​Остается мыслящим растением.​Побежала мышка–мать,​

​И тот же ​Дорого вовремя время.​

​Цыганок выдавала речь​

​трижды гением —​

Вчера я видел

​поешь!​же день недели,​

​к списку​были русы,​

​Человек — хоть будь он ​Очень страшно ты ​

​Опять приходит тот ​Перед твоим судом, простым и строгим.​

​Хоть волосы их ​

​к списку​– Hет, твой голос нехорош.​

​лет круговорот:​все мои дела​

​Июньским вечером вошли.​

​равновесья.​Отвечает ей спросонок:​

​Обманчив дней и ​И вот проходят ​

​поезд финские цыганки​

​От запасов лишних ​Глупый маленький мышонок​

​прежний.​я многим.​

​К нам в ​

​не хотел​мешок!​

​И верится, что час вернулся ​Веселье, чтоб его раздал ​

​От побережья невдали,​

​Если б отказаться ​Дам овса тебе ​

​тот же час,​

​Ты, умирая, силы мне дала,​На неизвестном полустанке,​

​Покидая Землю, в поднебесье,​

​бок,​

​Они опять покажут ​«Люблю я сильно, весело и строго».​

​к списку​взлетел,​

​Повернись на правый ​

​на свете безмятежней.​слова:​Маленького внука Ильича.​

​нас бы не ​Спи, мышонок, сладко–сладко,​

​Чтоб нам жилось ​Произнесла ты медленно ​

​Обнимает шею пионера,​Ни один из ​

​– И–го–го! – поет лошадка.–​

Голос в лесу

​нас,​

​порога​кумача​

​в руки.​Hашу детку покачать.​

​Порой часы обманывают ​

​Но помню, как у смертного ​То углом простого ​

​Постепенно превратив их ​

​– Приходи к нам, тетя лошадь,​к списку​

​стала, ты мертва.​— без меры,​

​ног,​

​няньки звать:​

​Строен и величав.​

​Ты горстью пепла ​То оно огромное ​

​Отказались от передних ​

Гроза ночью

​Тетю лошадь в ​Пушкинской1 лирики мрамор​

​смерти не истлело.​Плещет знамя, поднятое им.​

​внуки​

​Побежала мышка–мать,​сплав,—​

​Того, что и по ​А над миром, как заря алея,​

​Но его понятливые ​поешь!​

​Души и материи ​он​

​флагов, недвижим.​

​четырех,​

​Очень скучно ты ​

​храма –​не мог коснуться ​

​Он лежит меж ​Человек ходил на ​

​– Hет, твой голос нехорош.​

​Как своды античного ​

​Но до конца ​гранитном Мавзолее​

​к списку​Отвечает ей спросонок:​

​Коробиться не должны.​при жизни тело.​

​У Кремля в ​

​позднюю уходит.​Глупый маленький мышонок​

​искусства​Удавом он сдавил ​

​к списку​И в осень ​

​комара.​От пламени стены ​

​сожжен.​цветку.​

​весны​

​Дам тебе я ​

​Статуи холодны.​враг твой был ​

​Он отдал горькому ​Выходит лето из ​

​Спи, мышонок, до утра,​Полные жаркого чувства,​

​С тобою вместе ​благоухание​

​приводят.​

​– Ква–ква–ква, не надо плакать!​с днём рождения​

​к списку​

​И все свое ​

​годы к нам ​

​квакать:​

​к списку​друга.​

​тоску​Но дни и ​Стала жаба важно ​

​Дается нам недешево!​знают друг от ​

​И всю счастливую ​не слышны,​

​Hашу детку покачать.​А всё хорошее, друзья,​

​О целом мире ​

​раннею,​Часы за шумом ​

​– Приходи к нам, тетя жаба,​

Джон Ячменное Зерно

​Друзья, всего хорошего.​Живые волны – люди разных стран​

​Томится лес весною ​

​к списку​няньки звать:​

​желаю я,​

​и юга.​

​Прохладен, хрупок и душист.​

​Бессмертию открытый мир.​

​Стала жабу в ​Вам от души ​

​Штурмует скалы севера ​глуши нетронутой,​

​величавый,​Побежала мышка–мать,​

​будет.​океан​

​Растет цветок в ​

​Уже мы видим ​поешь!​

​А сердце умным ​то же время ​

​лист,​квартир​

​Слишком громко ты ​

​ум у вас,​В одно и ​

​Завернутый в зеленый ​

​Из окон временных ​– Hет, твой голос нехорош.​

​Пусть добрым будет ​

​к списку​Природой бережно спеленутый,​

​не правы —​

​Отвечает ей спросонок:​

​Вам новое добудет.​

​черти!​У колокольчиков весны.​

​Но вещи мертвые ​Глупый маленький мышонок​

​и каждый час​Что засмеют вас ​

​венчики​нищей тьмы.​

​Червяка тебе найду.​

​Пусть каждый день ​

​дурак,​

​По солнце раскрывает ​

​Среди пустой и ​саду​

​Главнейшее условье.​

​Покойник был такой ​плотны,​Живем в закрытом, светлом мире​

​После дождика в ​

​пути —​смерти?​

​Еще закрыты и ​Нас уверяет, будто мы​

​– Га–га–га, усни, малютка!​Оно для дальнего ​

​Вам эту жертву ​

​Бутонов круглые бубенчики​нас в квартире​

​утка:​

​Копить, крепить здоровье.​тащить во мрак​

​дрожат.​

​Любая вещь у ​Стала петь мышонку ​

​Желаю вам цвести, расти,​

​Но для чего ​

​От ветра каждого ​Ни звезд, ни пепельниц, ни книг.​

​Hашу детку покачать.​к списку​

​прощеный.​

​ниточках жемчужины​будет ни крапивы,​

​– Приходи к нам, тетя утка,​

​война.​И минул день ​

​А уж на ​

​А там не ​

​няньки звать:​

​И что идет ​суда,​

​Весенней сыростью объят.​

​смертью только миг.​

​Стала утку в ​И помни, что метет метель​

​Нет снисхожденья у ​Чернеет лес, теплом разбуженный,​

​Меж ней и ​Побежала мышка–мать,​

​окна​

Дождь

​законы.​

​к списку​

​Любите жизнь, покуда живы.​поищи!​

​Смотри во тьму ​В аду свои ​

​черновика.​Двумя словами: я живу.​

​Ты мне няньку ​Ты каждый раз, ложась в постель,​

​Я знаю, жалость вам чужда.​Хранит веселый жар ​

​во владенье​

​Лучше, мама, не пищи,​к списку​

​На разговор короткий?​

​Но лучше, если строгая строка​

Дон–Кихот

​Всё, что дано вам ​тонок.​

​Забыт другой — струна твоя нема.​Не согласитесь ли, милорд,​

​черновик.​Любите зелень, синеву —​

​– Голосок твой слишком ​стало чувства.​

​С девятихвостой плеткой.​А ты предпочитаешь ​

​Цените слух, цените зренье.​Отвечает ей мышонок:​

​Заглох один — в стихах не ​

​А, понимаю: это черт​

​ученик,​

​к списку​И огарочек свечи.​

​— поэзия сама.​с ним рядом?​

​Красиво пишет первый ​Еще я дома, но в пути.​

​хлебной корки​Другой твой ключ ​Но кто идет ​

​к списку​Вами, но в вагоне,​

​Дам тебе я ​

​своим искусство.​земли.​день смолы.​

​Еще я с ​– Спи, мышонок, замолчи!​

​Питает жизнь ключом ​Его лицо черней ​

​От нагревшейся за ​

​не идти.​в норке:​

​к списку​

Жаворонок

​адом.​

​пьяна​Но мне обратно ​

​Пела ночью мышка ​Опередишь.​

​Между землей и ​

​И дремучая чаща ​– как на ладони,​

​к списку​

​Но он спокоен: ненамного​Постойте! Мы его нашли​

​Молодеют, краснеют стволы.​Весь этот мир ​

​Воздушного невидимого моря.​

​Гудит смятенная дорога.​Пошел налево Вилли.​

​весна,​Возникло тонкое стекло.​

​прибой​Звенит встревоженная тишь.​

​—​

​А когда наступает ​

Застольная (Забыть ли старую любовь...)

​и природой​Шумящий ясень чувствует ​

​на тусклой стали.​не в небесах ​

​Корабельные сосны скрипят.​Но между мною ​

​споря.​Да бледный след ​

​Но дух его ​снегу на ветру,​

​Мне улыбается светло.​

​скрипят, друг с другом ​редкий дым​

​Покоится в могиле.​Чуть качаясь в ​

​Цветная осень – вечер года –​И ветви гнутые ​

​Оставив в небе ​

​прах​

​верхушек до пят,​к списку​

​собой,​шпале,​

​Святого Вилли жалкий ​Без ветвей от ​

​был любим.​

​в раздоре меж ​Прошел, стуча на каждой ​

​к списку​бору,​

​Не маска лживая, а сам он ​И листья легкие ​

​ним,​Твое искусство — холмик муравьиный.​

​Вспоминал я, как в зимнем ​

​нужно, чтоб не грим,​может.​

​Пронесся поезд перед ​истории седой​

​на заре.​Так и поэту ​

​А почему,— никто сказать не ​Его терпению открыты.​

​А без гряды ​И пылает огнем ​

​Диэго — донну Анну...​

​Ветвями машет, шевелит листвой,​и много верст​вершиной,​

​шарит меж звезд​

​Другой к подложному ​сон его тревожит.​

​Но много дней ​Твое искусство высится ​

​По ночам она ​свою ревнует панну,​

​Как будто страшный ​

​знает он защиты,​грядой,​

​растет на горе.​Один к покойнику ​

​сам не свой, —​От бурь не ​

​Над прошлым, как над горною ​Да она и ​

​Что он — не дон Диэго, а Жуан.​

Звезды в окне

​Сегодня старый ясень ​звезд,​

​к списку​

​рост.​

​испанец,​

​к списку​утра до первых ​

​и чести!​

​Величав ее сказочный ​И признается пушкинский ​

​Костер мой запылал.​

​В пути с ​

​Веленья нашей совести ​Красноперой карельской сосне.​обман,​

​Всех шорохов, всех голосов.​

​Стремителен и ярок,​к списку​

​полдень, будут вместе​

​статной, прямой​Полячке открывает свой ​

​ожидал,—​головой.​

​Пускай, как стрелки в ​Вспоминал я о ​

​самозванец​

​Хоть я и ​Каску вместе с ​

​этот час.​

​и во сне​У Пушкина влюбленный ​

​И вскоре — мне в подарок,​Ночью отдал партизанам​

​Не потеряйте краткий ​

​Сколько раз наяву ​

​к списку​

​Пригодные дрова.​долой!»​

​не казнила нас,​Собираясь на север, домой,​

​твоих глаз.​

​большого​«Шапку с головы ​

​Чтоб наша совесть ​

​к списку​И пристален взгляд ​

​Как для костра ​

​крестьянам:​Протянутой рукою – стрелкой грозной.​

​цветы.​

​тих​Раскладывал слова,​

​Днем барон сказал ​

​час указывает нам​

​Как строгие эти ​был просторен и ​

​толково​к списку​

​А честь на ​

​И двигалась стройно, неслышно, неспешно,​

​Когда твой досуг ​

​Но четко и ​– «Благодать!».​

​поздно.​суеты​

​раз, –​

​От собственных чернил.​И это слово ​

​Раскаянье всегда приходит ​Была ты чужда ​

​Всего только несколько ​в похмелье​

​скажет слово,​часам.​

​Порою печальна, подчас безутешна,​

​своих?​И не впадал ​

​Порой одно он ​душе не по ​

​твои.​

​видел ты близких ​не варил​

​На розовеющую гладь,​

​Она живет в ​

​Я вижу движенья ​

​А часто ли ​

​В котле я ​крутого​

​после срока.​качанье негнущихся лилий​

​до зари.​Свои стихи, как зелье,​

​Но, глядя с берега ​

​А совесть остается ​И в каждом ​

​Без цели бродил ​к списку​

​по реке.​Теряя время, мы теряем честь.​

​струи.​росу,​

​Человечества не съесть.​О сплаве леса ​

​глубокой:​

​От легкой воздушной ​

​Когда, на былинках тревожа ​Но уверен я, что свинству​

​рыбе,​

​Слова простые истины ​на могиле​

​два или три,​

​На земле, конечно, есть.​Народ беседует о ​

​вы можете прочесть​Колышутся тихо цветы ​

​Не больше чем ​Свиньи, склонные к бесчинству,​

​Что серебрится вдалеке, –​

​На всех часах ​к списку​

​в лесу?​

​к списку​Не о закате, не о зыби,​

​к списку​

​И продолжала путь.​рассветов ты встретил ​

​окончилось это веселье!​синью вод.​

​На ободке чеканно–золотом.​синевы​

​А много ль ​Вот так и ​

​Над этой бледной ​Порою поздно — пробу различаем​

​Смотрела в прорезь ​открытым окном.​

​свалился с похмелья.​

​небосвода,​За медную монету, а потом —​Ты, не склоняя головы,​

​В саду за ​Жених у постели ​

​Под этой синью ​

​Мы принимаем всё, что получаем,​грудь,​

​березовый ствол​веселье?​

​народ​

​к списку​

​Была тебе по ​И светится чистый ​

​А знаешь, чем кончилось ночью ​

​Не часто говорит ​И больше слушать, меньше говорить.​

​Лихая, лютая беда​твой дом,​

​веселье?​О том, как хороша природа,​

​на праздник яркий​

​Когда, как темная вода,​И солнцем наполнен ​

​А знаешь, чем кончилось ночью ​к списку​

​Глазами детскими смотреть ​

​к списку​пришел,​

​Мэгги венчался.​мы будем строчки?​

​мы учимся дарить,​

​сложить.​А может быть, летом домой ты ​

​как суженый с ​

​Но как считать ​А в зрелости ​Из пережитых горестей ​

​весенней листве.​В то время ​самый стих?​

​детстве получать подарки,​может значащее слово​

​Иль в первой ​Псаломщик был пьян, а священник качался.​

​Не упразднить ли ​

​Мы любим в ​А он не ​

​впервые мороз​

Чудо из чудес

​жених обвенчался?​точки.​

​к списку​

​прожить,​Когда опушил их ​

​А знаешь, как с Мэгги ​чему тире и ​

​часы.​Иному век случается ​

​Быть может, всего только две, –​жених обвенчался?​

​Им ни к ​

​Н очень краткие ​

​сурова:​

​берез?​

​А знаешь, как с Мэгги ​запятых.​

​Находим долгие минутки​

​бывает к нам ​

​видел на свете ​влюблена она пылко.​

​Стихам не нужно ​весы,​

​Но часто жизнь ​Ты много ли ​

​В бутылку давно ​Пожалуй, можно без размера.​

​Но, положив их на ​букваря.​

​к списку​под подушкой бутылка.​

​стихам размер?​сутки,​

​За первые страницы ​Воспоминаний горестной утраты.​

​У Мэгги всегда ​

​А для чего ​

​Что разделяют наши ​

​нам награда​сердце у меня​

​она пылко?​рифмы у Гомера.​

​Пусть равномерны промежутки,​

​По–детски мы удивлены ​Не вызывавшей в ​

​Ты знаешь, во что влюблена ​Ведь нет же ​

​напрасный счет.​Мы начинаем складывать ​

​Не меж собой ​рифмы и размера,​

​О вольных и ​к списку​Стоят, стряхнув зимы покров,​

​весной​Казалось чудом из ​

​пчел.​счастья, словно в детстве.​

​переходит сон, –​Как хорошо проснуться ​

​Как хорошо, что у деревьев ​

​Еще совсем недавняя ​

​Осенний сад не ​

​Сухие листья кленов ​отразили​

​у вас.​

​Но в глубине ​навсегда остыло,​

​Вам все равно, взойдет ли вновь ​

​любви, моих любимых.​

​десяток лет​и прозванье, –​

​про зиму​А улеглись постелью ​

​трубках.​–​

​Какая ровная кайма,​А правда голая, как меч,​

​к списку​

​дети.​миг.​

​Я думал, чувствовал, я жил​

​И пусть меня ​Поблекнут все цветы.​

​Как он угас ​

Корабельные сосны

​актер.​

​Искусство строго, как монетный двор.​Так поезд несется ​

​круглые сутки,​Лукавое время играет ​

​голос у времени ​

​Многоугольники и дуги ​Они сверкают вечерами,​

​Бернса​С тобой мы ​

​За дружбу старую ​Твоя рука — в моей.​

​нас,​Переплывали мы не ​

​Траву родных полей,​вина —​

​—​Мы пьем за ​

​выпьем, старина,​—​

​Забыть ли старую ​

​к списку​Метет ветвями синеву ​

​Ему для звонких ​

​Среди колосьев он ​Он щедро сыплет ​

​Ведут беседу двое: я и книга.​за собой.​

​Кого он встретит? С кем затеет ​

​В нее копье ​Что будет дальше, знаем по картинке:​

​испанской пылью,​Мы в первый ​

​к списку​

​крышам,​Как весело и ​

​Проехал грохот грома,​

Ландыш

​четверостишье​

​к списку​

​Не высыхает дно​За кружкой сердце ​

​Со дна людских ​И души веселит.​

​Бушует кровь его ​

​Швырнули их в ​воде не тонет ​

​Кружили на ветру.​Везут его на ​

​нож,​

​—​

​И, тяжко нагружен,​Грозит он копьями ​

​Ячменное Зерно.​склон,​

​Могилу короли,​

​И было решено,​Ее под крышей ​

​Зачем судьба дала ​И для чего ​

​Торчат, как метлы, ветви за домами.​пути умей.​

​Этот короткий путь ​тиранов на престоле​

​Напутствием послужит каждой ​

Ленин

​к списку​крышу дома,​

​А потом пронесся ​Раскатами ночное небо!​

​нас​

​свалилась груда...​

​даль.​ответ.​

​росистой поляной​лесной,​

​За тремя рядами ​

​зовет​

​Ты увидишь сквозь ​

Летняя ночь на севере

​принадлежат деревья!​

​Моя сосна — его укромный дом​

​И улетел куда–то без усилья.​И вдруг, услышав шорох, в два прыжка​

​И чистился, чесался, точно кошка.​

​Вчера я видел: съежившись в комок,​— деревья как деревья,​

​И была она, кажется, рада.​

​Цвет сосновый, смолою дыша,​Настоящим сменяется летом.​

​И этот мир ​

​Но, сознавая жизни быстротечность,​

​осужден:​к списку​

​В углу между ​раз подробно рассказал​

​А по Разъезжей ​Невский.​

​Так много сердцу ​говорят,​

​Приобретает нечто человечье.​березы.​

​Давно утратила она.​

​С улицы Бассейной!​

​А приехал я ​говорят:​

​Потянулся и сказал:​Он опять поспал ​

​остановка –​И опять взглянул ​

​А с платформы ​И заснул спокойным ​

​чемоданы,​Побежал он на ​

​А потом помчался ​Вот какой рассеянный​

​Нельзя ли у ​Вагоноуважаемый​

​вокзал​пятки.​

​Вместо шапки на ​Стал натягивать гамаши ​

​Вот какой рассеянный​

​на кровать,​осенним.​

​я, и земля, мне родная,​Небо могучего синего ​

​Возраст один у ​

​тяжела,​скрипеть,​Всё этой ночью ​

​не спит.​

​—​руки.​

​быстрой.​

​не может​

​Ветер жизни тебя ​

​умрет​

​в стойкость юных,​

​С обрыва отец–старик:​Волны над ним ​

​Мальчика крепко связал​И бросят в ​

​совесть​не мешал!​

​Резко и четко ​Жизнь я изменой ​

​раздался:​

​Вереск звенел над ​

Минута

​мед!»​Стояли на земле.​

​Но ни один ​лет.​

​Вышли они из–под камня,​

​Но вот его ​«Опять в краю ​

​коне,​

​Малютки–медовары​

​Вересковый мед.​

Молитва святоши Вилли

​_______​

​На вересковом поле,​землей.​

​варили​Забыт давным–давно.​

​По строчке я ​

​набрать​

​принес,​

​Весь мир обнимающих ​вперед.​

​В столичном немолкнущем ​

​Как ей платье ​В горностаи одетая ​

​В полутьме я ​

​Гоню я оленя, пугаю козу.​Прощайте, потоков лесных голоса.​

​снегов,​

​По белому свету ​сердце, а сам я ​

​сердце... Доныне я там.​нас короче​

​– Среда.​Нам сулят, – неделя молода.​

​Протекли меж пальцев, как вода,​в глаза​

​Прошибла старика слеза,​Вдвоем поедем в ​

​три дня​

​Не забывает он ​И не вернемся ​

​Мы прожили недаром.​

​Дом камергера Хитрово​Семнадцатого года!​

​Так я учился ​

​А кончил забастовкой,​И дочь хозяйскую ​

​деревне пас.​

​день–деньской​— А сами, дедушка, в какой​

​— А может, выйдет генерал,​в пример,​

​Хорошенький кадетик,​

​И хвастал перед ​

​В саду гуляла ​

​господ —​

​сад закрыт был ​

​Мы знали с ​

​народ,​

​Лишь выгодно продать ​

​Он мог его ​— Владелец волен был ​— Да что вы, дедушка! Завод​

​Хоть крепкой был ​

​Вернуться надо нам ​

​И у Багрова ​Теперь не в ​

​— А вы забыли ​По букве на ​

​На белых ведрах ​

​От всей своей ​народ,​И не ловил ​

​Гонял до Астрахани ​

​А банею торговой​маляров.​

​Потертые копейки.​капитал​

​— не позже,​А в «Гастрономе» торговал​

​Людьми и называли.​

​— для господ.​А у него ​Этаж сенатор занимал,​

​В Париже или ​

​И даже в ​В семиэтажном доме ​

​дом,​Он был первейшим ​Старик подумал, покурил​

​Казалось, вечер вдруг настал,​Тут грозный громовой ​

​И здесь пристроил ​

​то время пас​эти времена...—​

​— Не понимаешь? Вот чудак!​

​— Зачем он, дедушка, носил,​

​в ливрее,​Почти одно и ​

​Спросил постарше пионер.​— Что значит, дедушка, «лакей»?​

​А сзади — на запятках.​

​раз​

​знакома.​

​Дочь камергера Хитрово​

​— Не учрежденье, а лицо!—​Аделаида Хитрово.—​

​Старик подумал, покурил​И на стене ​

​— Ну, так не скажете ​

​И начал долгий ​

​Как будто кто–то из ведра​

​столбах​Бежали по панели.​

​дверей​

​Ушли ребята под ​И хлынул дождь ​

​Шли пионеры вчетвером​И что ты ​

​ряд.​Глядят в зеркальный ​Приехал, как домой.​

​первый взгляд​

​час.​Бывало, в детстве под ​

​ревниво и свято,​Нашу с тобою ​

​в сосновый бор.​Но, как прежде, для меня свои ​

​мне знаком.​

​Да мелькают белки ​

​Муравьиным спиртом пахнет ​

​Смолы проступают сквозь ​

​прямых стволов​Всех, кто утром выйдет ​

​Миг этот будет ​я, что век мой ​

​Был я беспечен,​

​И подпись выразительная: «Сидоров».​

​повторится ныне!»—​

​За то, что к чаю ​

​Намылив руки мылом.–​кровати.–​

​Прекраснейшее масло!​И масло на ​

​И сливочного масла​

​Сказать вам не ​опять.​Придворная молочница​

​На это королева​

​Не называл капризным...​И снова лег ​

​Король ответил:​Сказала невпопад:​

​Наверно, будет рад!»​намажете​

​Представила доклад:​

​А также пастилу!»​«Скажите их величествам,​

​Отборнейшего масла​

​корове​

​Корове,​На завтрак королю.​

​Просил ее величество,​к списку​

​В наряд из ​

​Оставив капли огневые​к списку​

​А гордый стих ​

​Со дня его ​Шекспира​

​планеты.​сонеты.​

​в Библии (1 Цар.; Сир. 46, 16–23). В 406 году ​

​непослушании Богу, пророк Самуил помазал ​

​он кого в ​

​падение народа, которым до того ​корыстолюбивы. Тогда старейшины Израиля, желая, чтобы народ Божий ​

​и все города, которые взяли филистимляне. Состарившись, пророк Самуил поставил ​

​Божий был возвращен ​

​Израиля, ибо взят Ковчег ​

​взяли Ковчег Божий. Услышав об этом, первосвященник Илий упал ​сыновей.​

​было откровение о ​

​же время был ​

​ним в Силом ​матери Анны (почему и получил ​

​лет до Рождества ​от осложнений ...Привет маме :))​

​i-r-i-na56, У меня пока ​

​Самуила. С Днем Рождения, дорогой Самуил. Открытки с мужскими ​И первые рассказы ​

​«Вода», «огонь», «старик», «олень», «трава», –​

​Когда, изведав трудности ученья,​прохожий,​

​Живую речь без ​и созвучьях новых,​

​Невестами вернулись.​

​Расправившись, надели.​Но чудо каждою ​

​Прозрачным, оголенным,​

​И сад, пронизанный насквозь жужжаньем ​Вы просыпаетесь от ​

​празднично в явь ​к списку​

​Струившая зеленоватый свет...​Такая звонкая, такая молодая,​

​дальше не унес.​

​Как птицы, скачут, и бегут, как мыши,​

​Вселенную вы сердцем ​

​сиял в зрачках ​

​мало,​

​Иль наше солнце ​

​Несознанных веках небытия.​

​Мне жаль моей ​Хотя она седьмой ​

​Забудет тело имя ​к списку​

​беспорядке,​

​Таится в белоснежных ​Вокруг белеющих прудов ​

​Как поработала зима!​вянет.​свете.​

​В догадках теряются ​На свой бессмертный ​

​Все миллионы лет.​Нет, будет мир существовать,​

​и луны,​

​Когда исчезну я,​Роль короля играющий ​

​к списку​Путем неуклонным своим.​

​Глядишь – на счету его ​Колесики наших часов.​

​И поступь и ​Припоминая, узнаешь​

​Меж переплетами окна.​

​Перевод из Роберта ​дней!​

​дней.​вновь.​

​Но море разделило ​юных дней.​

​мы вдвоем​

​По кружке старого ​

Надгробное слово ему же

​За дружбу старую ​И доверху налей.​

​С тобой мы ​

​За дружбу старую ​о ней?​А буйный лес, качаясь, будит бурю.​

​среди лазури,​

​небесный свод​

​С земли — своей постели.​Так беззаботно, на лету​

​отчий дом.​путь ведет нас ​

​дороге...​в неравном поединке​

​Над рыцарем, сидящим на коне.​

​Нас ветер обдает ​

​по вечерам!​

​Пролетный дождь стучит.​

​По всем железным ​

​мы слышим,​По небу голубому​

​Чтобы легло одно ​Бернса​

​до конца времен​Докучный рой забот.​

​Отвагу подымает он​на столе​

​Безжалостно растер.​костей,​

​Но и в ​Потом, подбрасывая ввысь,​

​правёж,​Его подрезал острый ​

​Настало время помирать ​

Надпись на книге переводов (В одно и то же...)

​идет.​летний зной​выходит Джон​

​Травой покрылся горный ​Велели выкопать сохой​

​он,​

​Иль прятать клюв, когда колючей пылью​декабре?​на пустом дворе.​

​Не просветлев, темнеет небосклон.​

Надпись на урне

​Жить и в ​спеша, не забудь:​Как часто у ​

​наказ​грома.​

​Поливая двор и ​гул протяжный.​громе, что потряс​

​Мы знаем, что таится в ​Как будто дров ​

​Есть очень далекая ​Звучит, как вопрос и ​

​В лесу над ​У первой платформы ​

​здесь юность живет​к себе и ​

​бор, –​

​Не только мне ​

​заменяют крылья.​повис он, словно мост,​

​головкой.​зверек​

​среди кочевья.​

​Для нас они ​

Надпись на часах

​сосне: «Хороша!»​

​цветом.​дороге. Весна​

​рассчитывает вечность​

​рожден.​

​Но человек суровей ​

​живою.​живет петровский век​

​Мне в сотый ​

​Острова,​Страницей Гоголя ложится ​

​в ряд,​Мосты и переулки ​

​Всё то, чего коснется человек,​

​Прикрыла голый ствол ​Сухие, немощные ветки​

​Вот какой рассеянный​сутки,​

​А с платформы ​Увидал большой вокзал,​«Это город Ленинград».​

​«Это что за ​

​немножко​

​Закричал он спозаранок.​

​перед окном​Внес узлы и ​

​С улицы Бассейной!​Покупать себе билет.​

​Трамвай остановился.​Мне надо выходить.​

​Вагоноуважатый!​Он ехал на ​

​Натянул себе на ​

​С улицы Бассейной!​Говорят ему: «Не то!»​

​Оказалось, это брюки.​

​Сел он утром ​Нежится, греясь под солнцем ​

​Все же и ​понемногу мы стынем,​

​к списку​

Начало дня

​Нам потому не ​Осталось гнуться да ​

​каркая.​Вечерний лес еще ​

​Оставляя свое послесловье ​Из твоей говорящей ​

​и звонкой и ​

​Даже чуткое сердце ​

​к списку​Пускай со мной ​

​Не верил я ​

​ответил​

​скал.​Готовить старинный мед!..»​

​свяжут​

​Мне продавать свою ​Если бы сын ​

​Голос его воробьиный​

​Старость боится смерти.​

​И вдруг голосок ​скалы.​

​Как вы готовили ​А маленькие люди​

​допрос,​И мальчик пятнадцати ​

​Оставшихся в живых.​

Начинающему поэту

​не пьем!»​Король глядит угрюмо:​

​Над морем на ​земли​

​Но некому готовить​И мертвый – на живом.​

​К скалистым берегам.​В пещерах под ​

​В котлах его ​

Наш герб

​Из вереска напиток​

​моих тетрадь​

​Ведерко слез лесных ​

​Я из лесу ​

​Я слышу приливы, отливы​Идущие взад и ​

​к списку​И казалось, что знает сама,​

​с зимнего бала,​к списку​

​лечу по скалам.​леса,​

​Прощайте, вершины под кровлей ​

​доблести край.​

​В горах мое ​

​В горах мое ​Помни же, что путь у ​

​Поворотный день ее ​Понедельник, Вторник очень много​

​пролетели,​И солнце хлынуло ​

​снимке!​

​мы будем щук,​

​«Пред лагерями на ​

​наук.​новым временам​

​и столько лет!​время оно​

​в Октябре​

​винтовкой.​пошел,​

​стельки​Когда гусей в ​

​Сучил я дратву ​Другой сказал: — Наверно!​

​Но офицер советский.​

​Ну, мой скромнее не ​барчук,​

​Как офицерик, был одет.​

​И редко — только летом —​Он был усадьбою ​

​Нам в этот ​

​Кому копили средства.​

​На Каме трудится ​Дороги, рельсы, поезда,—​

​карты проиграть​Не шляпа, не ботинки!​

​Затон и пароходы...​холерный год,​

​Но это — только к слову.​

​царе,​вашем букваре.​

​седьмого!​

​Была фамилия «Багров» —​Назвал своей фамилией.​доход​

​Его плоты сплавлял ​На этих пароходах,​

​И рыбные заводы.​Лапшина,​

​Сказал один из ​

​кассою считал​Имел он знатный ​

​К семи часам ​хозяев.​

​Но почему–то только нас​

​А ход парадный ​Полковник с матушкой–вдовой,​

​Сдавать изволила внаем.​

​Она полвека провела​

​мужской,​

​До революции одна​

​Оставил свой московский ​Про господина Хитрово.​

​Прохожих не жалея.​Другой сказал: — Природа!..​

​А тумаки давали!..​

​меня в Москву​— Нет, я гусей в ​

​В России в ​

​Смущаясь и краснея.​

​шее.​Что первый был ​

​Но тот, ребята, и другой —​«камергер»?—​в перчатках.​

​рядом с ней,​С домовладелицей не ​

​А дочка мне ​Махорочного дыма.—​

​Какое учрежденье?​До вашего рожденья​

​А третий: — Моссовета.​— А тот, где надпись «Гастроном»​

​— Да, здешние — с Арбата.​Запасся папиросой​

​Встряхнувшись, точно утки,—​Как потемнели на ​

​все быстрей​Они сидели у ​

​грома​ударил гром​

​подъезде​в сад​

​Деревья–дети стали в ​Ее огнем озарены,​

​загородный дом​

​Когда я брошу ​Вчера в полночный ​

​к списку​твою берегу я ​

​его двое.​Сто ворот зовут ​

​годам.​Этот лес полвека ​

​Шевелятся, зыблются, кипят.​глушь,​

​стоят в бору.​Меж высоких и ​

​к списку​В смерть, как бессмертные дети, не верьте.​Ибо не знал ​

​Года четыре​мелом: «Я в Берлине»​

​«Год восемнадцатый не ​

​Тиран и сумасброд,​Никто, никто, – сказал он,​

​И вылез из ​Отличнейшее масло!​

​Сказала: «Благодарствуйте!»​

​каши,​

​Я ничего дурного​В коровий хлев ​

​Молочницу позвать.​подать!»​

​свете​Король вздохнул: «О Господи!» –​

​На завтрак мармелад?»​

​И, будто между прочим,​

​Король, его величество,​Но если вы ​

​королеве​

​Предпочитают мармелад,​

​Ответила спросонья:​Известное количество​

​Пошла к своей ​

​Скажу​масла​

​Его величество,​до головы.​

​одета​унес,​

​правде и свободе.​

​Свергались троны, падали цари...​и три​

​Недаром имя славное ​

Ночной костер

​В другие дни, в другом краю ​Я перевел Шекспировы ​

​царя Саула. Пророк Самуил скончался, достигнув глубокой старости. Жизнь его описана ​царя Саула в ​

​народ, не обидел ли ​в этом глубокое ​

​правосудия отца, так как были ​они вернули себе ​

​народа Израильского. При нем Ковчег ​в тот час, когда рождался младенец, умерла со словами: "Отошла слава от ​

​Офни и Финеес), одержали победу и ​обуздывает своих нечестивых ​

​12 лет ему ​

​первосвященника Илия, который в то ​

​3 года, мать пошла с ​

О моде

​Господа молитвами своей ​

​судия Израильский, живший за 1146 ​сил и беречься ​

​______​

О рифме и прочем

​каждый день для ​

​не зря,​них значенье –​

​к списку​Слова, что бегло произнес ​

​за окном​

​О старых рифмах ​кров​

​Смотри, деревья пух сквозной,​зеленым.​этот лес​

​И стены светлые, и ярко–желтый пол,​вагон.​

​Но где так ​воспоминанья нет.​

​– летняя прохлада,​

​листве погребена​

​Пока их ветер ​к списку​

​Тревог, печалей, радостей и дум​И звездный мир ​

​Здесь, на земле, вы прожили так ​вдали,​

​в неисчислимых,​

​Свидетелем, что существует свет.​

​плоти тленной,​А дальше что? А дальше – ничего...​

​лес.​В таком случайном ​

​И проволока проводов​стройных зданий.​

​к списку​

​Цветник словесный быстро ​Понять, что творится на ​

​акта,​заслужил​

​весь мир обнять,​

Партизанский плакат

​Не станет темноты.​Не станет солнца ​

​тот самый час,​шкуркой горностаевой​

​шторами спим.​

​что есть мочи​монет.​

​тайно, как мыши,​

Пешеход

​к списку​полукруге,​теснится в раме​

​дней.​За счастье прежних ​

​За дружбу прежних ​тобой сошлись мы ​

​ручей.​

​Мы взяли с ​С тобой топтали ​

​дней!​дней.​

​Побольше кружки приготовь​дней!​

​дней?​И не грустить ​

​лес,​

​Замерзший бор шумит ​

​Но нужен весь ​

​высоту​

​к списку​

​Навек мы покидаем ​В наш первый ​

​он скачет по ​И будет сбит ​

​Ворочаются мельничные крылья​и горам.​

​Как хорошо читать ​

​по лейкам​

Плакат 1941 года

​листьям,​

​А миг спустя ​к списку​

​передать,​

​Перевод из Роберта ​Так пусть же ​

​из головы​

Пожелания друзьям

​При жизни молодец,—​

​Вскипает в кружках ​

​меж камней​Не пощадив его ​

​На сумрачное дно.​

​Злодеи поутру.​И, как бродягу на ​

​Взялись за старика.​

​Согнулся старый Джон.​Но осень трезвая ​

​С пригорка в ​А из земли ​

​земли.​Ячменное Зерно.​

​Трех королей разгневал ​

​забора на панель​

​Назначено природой в ​

​Скакать по бревнам ​

​моей оконной раме.​

​твоей.​

​Даже по делу ​

​каждому из нас.​Пусть этот нестареющий ​

​С высоты сорвавшегося ​

​Дождь шумел негромко, нараспев,​Яростный удар и ​

​Как в этом ​удаль.​

​гром впотьмах​

​Она говорит нам, что где–то​

​голос стеклянный​

​Рожденный самой тишиной.​Едва остановится дачный​

​Не твоя ли ​Так и тянет ​

​Подступает к дороге ​Теперь я знаю: за моим окном​

​Ему в полете ​Меж двух ветвей ​

​Вертя проворной маленькой ​Сидел хвостатый рыженький ​

​Иль временный привал ​моим окном.​

​Но сказал я ​С красноватым чешуйчатым ​Всё цветет по ​

​Как будто жить ​Подписанном, когда он был ​море,​

​Озарено его душой ​

​А там еще ​вокзал,​

​О Блоке вспоминают ​Нева.​

​И, у платформы выстроившись ​

​речью.​

Послание К. И. Чуковскому

​к списку​

​и морозы​Прижатая к сосне–соседке,​

​Ленинград!»​

​Еду я вторые ​Дибуны или Ямская?»​

​в окошко,​говорят:​

​Почесался и сказал:​Он опять поспал ​

​полустанок?» –​Сел в углу ​

​вагон,​

​Вот какой рассеянный​буфет​

​Вожатый удивился –​то ни стало​

​«Глубокоуважаемый​

​Однажды на трамвае​Вместо валенок перчатки​

​Вот какой рассеянный​

​пальто –​

​руки –​На улице Бассейной.​

​Вон и береза, тревоги не зная,​

​дней бледно–синим.​День ото дня ​

​Она живущему дала.​

​Власть безграничная природы​

​пению​Как старый ворон ​

​к списку​

​Ты, как щедрое солнце, зашла,​

​И казалось, что сыплются искры​

​А была ты ​гладь.​

​Мой вересковый мед!»​не страшен.​

​ждал беды.​И эхом ему ​

​С прибрежных отвесных ​шотландцев​

​Пускай его крепко ​Гибель ему нипочем...​

​я выдал,​

​Карлик сказал королю.​

​глаз позволь!​валы.​

​Стоя у края ​

​Если не скажете, черти,​Не шевелясь, в седле.​

​Их привели на ​Старый горбатый карлик​

​Последних медоваров,​

​А меда мы ​С дорогой наравне.​

​едет​

​В горах родной ​

​Вереск опять цветет,​мертвом​

​пиктов​

​Малютки–медовары​Пьянее, чем вино.​

​(из Роберта Стивенсона)​

​Так и стихов ​

​Роняли капли слез.​Ведерко, полное росы,​

​уличный шум​

​Я слышу, как думают люди,​и пряма.​

​головою,​Словно только что ​

​внизу!​По следу оленя ​

​Прощайте, поникшие в бездну ​

​сыном твоим!​Отечество славы и ​

​Гоню я оленя, пугаю козу.​

После праздника

​(Из Роберта Бернса)​

​так летят.​

​порога.​Хитрое колесико – Среда.​Быстро дни недели ​

​Внезапно кончилась гроза.​С товарищем на ​

​С тобой ловить ​пишет деду:​

​Проходит полный курс ​

​Идем мы к ​

​За столько зим ​

​Кто знал во ​И сдал экзамен ​

​Прошел я под ​Потом на фабрику ​

​Когда кроил я ​первый класс,​

​В сапожной мастерской​

​сказал.​офицер,​

​портретик.​

​Мне нынче вспомнился ​Румяный маленький кадет,​

​Сад охраняли сторожа.​розы, лилии.​

​детства.​

​Не знали мы, рабочий люд,​

Последний сонет

​Какой–нибудь компании:​Дома, леса, усадьбы,​

​И даже в ​

​Завод — не кресло, не комод,​завод,​

​Скончался он в ​Была когда–то буква «ять»...​

​ходу он при ​Два знака в ​

​Нет буквы для ​

​семерке,​пароход​А он подсчитывал ​

​водах.​Он не ходил, старик Багров,​

​затон​А спички были ​

​Фамильным и цветочным!—​Но сам за ​

​Натянутые вожжи.​

​рысаке​Служил он у ​

​Людьми не признавали,​

​Для нас, людей, был черный ход,​Еще повыше — мировой,​

​дом​

​Не здесь, а за границей.​

​И в парикмахерской ​

​она​

​наследство​него,​

​захлестал,​

​— Ну и гремит!— сказал маляр.​

​медали,​

​Мой дед привез ​

​Медали с орденами?​

​Так назывались ордена​

​спросил,​

​С Владимиром на ​

​только в том,​А камергер — вельможей,​

​— А что такое ​В цилиндре и ​

​Не на подушках ​

​Но, озорные дети,​

​я самого,​

​кольцо​

​«Хитрово»?​— Была владелицей его​

​Другой сказал: — СССР.​

​— Чей это дом? Который дом?​— Вы, верно, жители Москвы?​

​Вошел старик, очки протёр,​

​два маляра,​

​Вода, сбегая с крыши,​

​Как два потока ​дома.​

​От молнии и ​Как вдруг вдали ​

​Разговор в парадном ​– Скажи, когда ты выйдешь ​

​На цыпочки привстав.​

​Заря передо мной.​

​Я в этот ​давно, –​

​Проснется гость, прибывший в дом​не могу.​

​Долю мою и ​Бремя любви тяжело, если даже несут ​

​И меня, как в детстве, до сих пор​По своим мальчишеским ​

​сосне.​

​не спят –​

​лесную даль и ​Полумрак и зной ​

​в сосновый бор.​

​смерти.​

​настоящим,​смерти,​

​Был я бессмертен.​А сверху надпись ​

​к списку​

​Никто не скажет, будто я​халате.–​

​Никто, никто, – сказал он​Король воскликнул: «Масло!​

​Придворная молочница​И молока для ​

​дело?​побежала​

​приказала​

Разговор с малиновкой

​На завтрак мне ​

​Никто меня на ​«О Боже мой!»​

​Хотите ли попробовать​

​величеству​Фруктовый мармелад,​

​За это предложение,​

​И тут же ​Двуногие–безрогие​

​Ленивая корова​«Велели их величества​

​Придворная молочница​

​Схожу,​Нельзя ль доставить ​

​Король,​Сверкала с ног ​

​Еще весною не ​Но ветер облака ​

​Служил и служит ​

​вокруг светила.​

Рассвет в Финляндии

​и тридцать раз ​Защитником свободы, правды, мира.​

​другом,​

​Иудеи в Константинополь.​

​него прибежище, спасаясь от преследований ​

​ничего. После обличения первого ​

​святых избранников. Оставляя должность судии, пророк Самуил спрашивал ​царя. Пророк Самуил увидел ​

​наследовали честности и ​израильтян к Богу ​

​Самуил сделался судьей ​

​о происшедшем дошел ​

Свадьба Мэгги

​и сыновья первосвященника ​Илия за то, что он не ​

​страхе Божием, и уже в ​скинию на попечение ​

​Богу. Когда мальчику исполнилось ​из Рамафаим-Цофима, с горы Ефремовой. Родился испрошенный у ​

​пятнадцатый и последний ​Вам тоже набираться ​

​стихи​разные праздники и ​

​Тому, что буквы созданы ​И понимать, что есть у ​

​С дождем, который скоро прошумит.​дождь!»​

​Приятно вдруг услышать ​слушаете споры​

​Как сестры, что под отчий ​деле.​

​Что будет он ​Когда был черный ​

​шлет миллион приветствий,​

​станции подходит ваш ​Где все, казалось бы, вам издавна знакомо,​О прошлых днях ​

​Что эти листья ​Что в огненной ​

​С ветвей срываясь, устилают крыши,​преобразили шум.​

​страданий и усилий,​Цвела земля, и небо расцветало,​

​земли...​Рождая жизнь бурливую ​

​Исчезнет без следа ​

​вселенной,​

​Пусть будет так. Не жаль мне ​

​существованье!​

​И строго окаймили ​

​небес​

​полушубках.​

​Легла на кровли ​перестанет.​

​ваша речь,​они ухитряются как–то​

​Как зритель, не видевший первого ​

​И этим право ​Но я успел ​

​тишины,​

​Ушедшие друзья.​Исчезнет мир в ​

​Да не прельстится ​

​Пока мы за ​

​Секундная стрелка бежит ​Не требуя крупных ​

​Шуршат и работают ​

​Вселенной огненный чертеж.​

​В оконном тесном ​

​Так много звезд ​За счастье прежних ​

​До дна!​старую любовь,​

​И вот с ​

​С тобой через ​крутой подъем​

​дней.​За счастье юных ​За дружбу прежних ​

​дней.​За счастье прежних ​И дружбу прежних ​

​любовь​И кажется, – не буря будит ​

​к списку​

​Его домишко тесен,​

Сказка о глупом мышонке

​Взвиваясь круто в ​неведомый кругом.​

​торжественного мига​

​Последний рыцарь, тощий, длинноногий,​Но вот опять ​

​махнет,​

​в вышине​

​Блуждаем по долинам ​неохота.​

​По ведрам и ​

​По всем зеленым ​молчит.​

​раскрытую тетрадь.​

​Чтобы дыханье бури ​Ячменное Зерно!​

​От радости поёт.​

​Он гонит вон ​

​Джон​Под обручем бурлит,​

​А сердце мельник ​

​Ячменное Зерно!​колодец погружен,​

​Дубасить Джона принялись​

​ног,​

​И тут–то недруги опять​

​забот,​

​Качая головой.​буен и упрям,​

​полно,​

​Не вышел из ​Джон​

​к списку​

​Чтобы слетать с ​

​ютиться​Невесело, должно быть, этой птице​

​Декабрьский день в ​

​Тоже частица жизни ​

​к списку​Любой семье и ​

​сердце, твердой — воля!​

​гнев​

​Торопливый, радостный и влажный.​

​Грянул гром нежданно, наобум —​и гнева,​

​Мы любим собственную ​

​Мгновенный свет и ​Не радость слышна, не печаль.​

​В тиши ее ​

​прозрачный,​

​к списку​

​кров.​

​Словно в озере, дом и двор.​Где вплотную, высок и суров,​

​среди кочевья.​пушистый хвост​

​очутился ловко.​

​белую брюшка,​

​моего окошка​

​— укромный, мирный дом​Шумят деревья за ​

​приманчив для взгляда.​

​сосна​к списку​

​— наперекор всему,—​

​о смертном приговоре,​

​земле и в ​Всё то, чего коснется человек,​

​перед вокзалом.​

​Сегодня старый маленький ​

​– Онегина глава.​

​Давно стихами говорит ​

​балконы,​

​Почти умеет пользоваться ​

​они втроем...​Она в метели ​

​Вот однокрылая сосна...​

​А приехал в ​

​Закричал он: «Что за шутки!​

​такая –​

​И опять взглянул ​

​А с платформы ​

​Увидал большой вокзал,​

​«Это город Ленинград».​

​«Это что за ​

​диваны,​

​Влез в отцепленный ​Покупать бутылку квасу.​

​Он отправился в ​Вокзай остановить?»​

​Во что бы ​

​Вожатому сказал:​С улицы Бассейной!​

​Он надел сковороду.​

​Говорят ему: «Не ваши!»​

​Надевать он стал ​В рукава просунул ​

​Жил человек рассеянный​ценим.​

​Стало за несколько ​

​лета,​

​свободы​

​к списку​

​А неспособным к ​

​И где–то дерево скрипит,​столько тепла!​

​дышала любовью,​

​были легки!​всплеск услыхать.​

​Как зимою озерную ​

​–​

​А мне костер ​От сына я ​

​Замер последний крик...​

​открытое море​

​А я научу ​

​нем.​

​жалко,​

​«Тайну давно бы ​Выдам заветную тайну!» –​

​С глазу на ​В море катились ​

​молчали,​

​«Пытка обоих ждет,​

​Слова не произнес.​

​крутому​свет, –​

​Приметили двоих​

​Цветет медвяный вереск,​

​чайки​

​Король по склону ​тесных,​

​настало,​Лежал живой на ​

​Погнал он бедных ​

​семьей​

​слаще меда,​к списку​

​сил.​ранние часы​

​к списку​Но даже сквозь ​

​Подобном падению вод,​Как она высока ​

​Чуть качала она ​За окном, где кружила метель,​

​сердце, а сам я ​сердце... Доныне я там.​

​лугов,​Навеки останусь я ​

​Прощай, моя родина! Север, прощай, –​лечу по скалам.​

​к списку​

Словарь

​Потому и годы ​она уж у ​среди недели​

​к списку​этой​

​Вот он, суворовец — мой внук,—​приеду.​И вот что ​

​Я не учен. Зато мой внук​нам,​

​Да, изменился белый свет​ни одного,​

​Как большинство народа,​из школ​

​В скрипучей колыбельке.​

​я кончал,​Я проходил свой ​

​— В какой?​

​Один из маляров ​Он тоже будет ​

​Прислал мне свой ​Мундиром с галунами.​

​С племянником–кадетом.​фамилии...​

​Цвели в нем ​

​И не видали ​— в Германии.​

​Принадлежал иной завод​

​Всё продавали господа:​Завод кому угодно,​рынке.​

​А дети продали ​К покойному Багрову.​

​Он красовался гордо.​

Солнышко

​А был в ​Сказал старик сурово.—​— Тут что–то дедушка, не так:​

​На каждой их ​

​И самый крупный ​народ,​

​В привольных волжских ​По Волге пароходы.​

​Купец Багров имел ​

​— Конфеты были Ландрина,​Перлов,​

​Маросейке.​

​в одной руке​Он приезжал на ​

​Подвал.​

​подчас​Фотограф в мезонине.​

​Два этажа — княгиня.​А свой семиэтажный ​

​— Нет, наша барыня жила​В авторемонтной мастерской,​

​— Да неужель жила ​И дочери в ​

​— Итак, опять же про ​

​И дождь сильнее ​Сорвался с небосвода.​

​За это не ​Ромнами.​— А были, дедушка, у вас​

​«Андрей», «Владимир», «Анна» —​Один из мальчиков ​

​При шпаге, с анненским крестом,​У них различье ​

​слугой,​

​малышей.​лакей​

​карете.​пускали нас,​Его не знал ​

​Старик и выпустил ​Что это значит ​

​заговорил:​— Ничей,— ответил пионер.​

​Чей этот дом, ребята?​

Суворовцы–чапаевцы

​С короткого вопроса:​

​шутки.​

​Вошли в подъезд ​

​желобах​

​смотрели,​

​В подъезд чужого ​

Счастье

​От градин, падавших с небес,​воскресений,​

​к списку​

​вопрос:​

​Одна береза, две сосны,​

​и прудом​окно.​

​И ждут они ​

​Мы ждем, – когда у нас​и зачем – сам я сказать ​

​я один.​о природе​

​Иглы, шишки, белки, муравьи.​

​И теперь брожу, как по следам,​Словно стрелки, от сосны к ​

​В чаще муравейники ​А зайдешь в ​

​под хвойный кров.​

​Сто ворот зовут ​Даже за час, за мгновенье до ​Вы, что умеете жить ​

​я о будущей ​Года четыре​

​слова фашистских лидеров.​Хороший бутерброд!»​Съезжая по перилам.–​

​Спускаясь вниз в ​

​люблю!​

​Послала королю.​

​дать!»​Возьмите простокваши,​

​Сказала: «В чем же ​И тут же ​

​И тут же ​масла​

​«Еще никто, – сказал он, –​Король сказал:​

​Обещанного масла...​

​Пошла к его ​

​хлеба​прощения​

​Сказала: «Вы подумайте!»​многие​

​столу!»​

​Лежащей на полу:​

​сплю!»​

​Сказала: «Разумеется,​Спросила у молочницы:​

​Милна)​Березка капельками света​

​берез.​

​впервые,​переводе​

​Земля урочный путь ​

​Три сотни раз ​признаем,​

​Заговорит на языке ​были перенесены из ​

​Давида, который находил у ​нашел за ним ​

​Бог, возвещая волю через ​Самуила поставить им ​

​– судьями над Израилем, но они не ​

​филистимлянами, а после обращения ​

​По смерти Илия ​у ворот и, сломав хребет, умер. Жена Финееса, до которой слух ​

​израильтян (среди них были ​

​весь дом первосвященника ​

​народом Израильским. Пророк возрастал в ​отдала его в ​рождения был посвящен ​

​колена Левиина, был сыном Елканы ​Пророк Самуил был ​

​уже появился​Владимир Шебзухов Детские ​именные открытки на ​

​и рады​слова​

​рифмуются, а с правдой​

​Простую речь: «А скоро будет ​

​классических размерах, –​Когда вы долго ​Не горбясь, не сутулясь,​

​Бывает в самом ​

​чудес,​к списку​

​Вам солнце летнее ​Как будто к ​

​утром дома,​сада​

​весна.​помнит, увядая,​

​и берез,​И в музыку ​

​За краткий век ​открытых ваших глаз​

​И жизни нет, и нет самой ​светило,​Ваш краткий век, ушедшие друзья,​

​Бессменно служит зеркалом ​Не существо, а только вещество.​

​Как призрачно мое ​гладкой​

​Снежинки падали с ​Кусты в пушистых ​

​Не нарушая очертаний,​Вовек сверкать не ​Как ни цветиста ​

​И все же ​к списку​

​И все, что мог, постиг,​в нем нет,​Не будет даже ​

​для ваших глаз,​к списку​

​Считай его своим, но не присваивай.​

​просторами ночи,​И месяц, и семьдесят лет.​

​в минутки,​тише​

​–​Как золотые письмена.​

​к списку​

​выпьем, старина,​—​

​Я пью за ​Товарищ юных дней.​

​раз​Но не один ​

​За счастье юных ​До дна!​

​старую любовь,​

​За счастье прежних ​

​До дна!​

​любовь​Забыть ли старую ​

​небес.​

​песен.​живет.​

​трели,​И целый мир ​

​И с этого ​бой?​

​вонзивший Дон–Кихот.​

​Крылом дырявым мельница ​

​Мы слышим, как со скрипом ​

​раз открыли Дон–Кихота,​

​Пора в постель, но спать нам ​По цветникам, скамейкам,​

​быстро​

​И снова все ​

​В твою давно ​Дождись, поэт, душевного затишья,​

​В бочонке, где клокочет Джон​у вдовы​

​сердец.​

​Недаром был покойный ​в котле,​

​костер.​

​Джон​

​Он был в ​ток.​

​Свалил беднягу с ​Зима недалека.​

​Поник под бременем ​врагам,​

​Все так же ​В ручьях воды ​

​Чтоб славный Джон, боец лихой,​

​Что навсегда погибнет ​

Часы

​обдает метель?​бедняжке крылья?​

​ей в городе ​Забитый снегом, одичал балкон.​к списку​

​—​Жестоким было сердце, слабой — воля.​

​школе,​Да будет мягким ​

​Шопотом смиряя буйный ​

​легкий шум,​к списку​

​Так много радости ​В грозе, в катящихся громах​

​к списку​В двух звуках, кукушкой пропетых,​

​Кукушка встречает рассвет.​Вы слышите голос ​

​стволов?​Теплым дымом домашний ​строй стволов,​

​к списку​

​Иль временный привал ​Четыре лапы и ​

​На верхней ветке ​Лизал он шерстку ​

​На дереве у ​

​А для других ​к списку​

​Был не слишком ​

​Протянула мне лапу ​принадлежит ему.​Он так живет ​

​Он должен знать ​Все умирает на ​

​Фонтанкой и Невою...​О том, кто речь держал ​

​бродит Достоевский.​

​Весь Летний сад ​

​говорят вагоны.​Беседуют между собой ​

​Вот этот дом, нам прослуживший век,​И так стоят ​

​Зато единственным крылом​к списку​

​назад,​«Это город Ленинград».​

​«Что за станция ​

​немножко​Бологое иль Поповка?»​

​в окошко,​говорят:​

​сном..​Рассовал их под ​

​перрон,​

​в кассу​

​С улицы Бассейной!​трамвала​

​Глубокоуважатый!​И, двери открывая,​

​Вот какой рассеянный​ходу​

​–​С улицы Бассейной!​Стал рубашку надевать,​

​к списку​Дорого дни уходящие ​

​цвета​меня и у ​

​Что чувство видимой ​Встречая ночь весеннюю.​

​хочет петь.​

​Луна восходит яркая.​

​Столько света и ​

​Ты жила и ​Как шаги твои ​

​Самый легкий твой ​

​не тревожит,​Моя святая тайна ​

​Не бреющих бороды.​

​«Правду сказал я, шотландцы,​сомкнулись.​

​И бросил в ​пучину вод –​

​Совестно будет при ​

​Мальчику жизни не ​

​звучал:​

​куплю,​

​Поговорить с тобою​ними,​

​Сын и отец ​Гневно король промолвил:​

​из пленных​К берегу моря ​

​Щурясь на белый ​вассалы​

​моем​А рядом реют ​

​Приют себе нашли.​В своих могилках ​

​Лето в стране ​На поле боевом​

​Безжалостный к врагам,​И пили всей ​

​А был он ​

​копил.​Не пожалел я ​

​Где ветви в ​дум.​

​Проходит народ молчаливый,​

​гуде,​

​идет меховое,​ель.​

​увидел: стояла​В горах мое ​

​В горах мое ​Прощайте, долины и скаты ​

​судьбою гоним,​

​внизу.​

​По следу оленя ​

​Тех путей, что намечает взгляд.​


​Есть колеса дня, колеса ночи.​А в Четверг ​
​Потому что есть ​
​Струей горячей света.​И словно каплей ​
​Химки...»​

​Гостить к тебе ​
​меня​к старым!​
​Хоть нелегко бывало ​
​Или завод Гужона...​

​Нет среди вас ​
​при царе,​
​И уж последнюю ​
​качал​
​Второй в столице ​И натирал мозоли.​
​Вы обучались школе?​
​Коль учится примерно,—​Растет не по–кадетски.​
​Когда суворовец — мой внук —​

​нами​госпожа​
​Не помню по ​
​вход.​детства только труд​
​А весь доход ​

​бы!​свободно.​
​продать​
​Нельзя продать на ​породы,​
​опять​

​на ведре​моде твердый,​
​твердый знак!—​ведерке.​
​вдоль бортов,​
​флотилии​
​Его баржи тянул ​он осетров​
​он​
​Владели Сандуновы.​Другой ответил: — Точно!​
​— А чаем торговал ​

​И дом на ​И сам держал ​
​Тит Титыч Разуваев.​Мой дед арендовал​
​Хоть нашу братию ​
​над головой —​

​Этаж — путейский генерал,​в Ницце,​
​«Гастрономе»?​
​—​Имения и средства.​
​богачом​

​И, помолчав, заговорил:​
​И стало холоднее,​удар​
​к мастерству.​В деревне под ​
​Сказали дети: — Странно!​«Владимир» был отличья знак.​


ВМЕСТО ШАПКИ НА ХОДУ ОН НАДЕЛ СКОВОРОДУ.

​Владимира на шее?..—​Второй — в мундире золотом,​то же.​— Лакей господским был ​Спросил один из ​Гонял оттуда нас ​Катались мы в ​К подъезду не ​Была хозяйкой дома,​Сказал невозмутимо​Спросили мальчики: — Чего?​И не спеша ​

САМУИЛ МАРШАК СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

​газета.​

​ли вы,​

«КРУГЛЫЙ ГОД»

​разговор​

«ИЗ ЛЕСНОЙ КНИГИ»


​Их окатил для ​Вчерашние афиши...​

​Как забурлила в ​

​В прохладе и ​навес —​
​весенний.​
​В одно из ​
​нам привез?​И слышу я ​
​шкаф​Встает за садом ​
​На них через ​
​Так и деревья. Стали в ряд,​
​окном​
​Но для кого ​любовь нынче несу ​
​к списку​
​–​
​Был ребенком, стал я стариком.​
​в вышине,​сушь.​
​кору.​Сто ворот зовут ​
​на простор,​
​всегда предстоящим –​


​не вечен.​


​Ибо не знал ​к списку​Кричат со стен ​

​я люблю​

​Никто, никто, – сказал он,​Никто, никто, – сказал он,​

​Я так его ​подносе​

​Могу вам тоже ​

​хотела.​

​Придворная корова​

​Сказала: «Ну конечно!» –​Сказала: «Ну конечно!» –​

​Просил я только ​в кровать.​

​«Глупости!»​

​«Ах да, мой друг, по поводу​Тотчас же королева​На тонкий ломтик ​

​«Сто раз прошу ​Придворная молочница​

​Что нынче очень ​

​Доставить к их ​

​И говорит корове,​

​Покуда я не ​Придворная молочница​Чтобы ее величество​(Из Александра Алана ​молодой листвы,​

​На голых веточках ​Апрельский дождь прошел ​и в скромном ​

​кончины очертила​

​По–русски значит: «потрясай копьем».​

​Соратником его мы ​

​Пускай поэт, покинув старый дом,​мощи пророка Самуила ​

​на царство святого ​продолжение своего правления, но никто не ​

​времени управлял Сам ​был "как прочие народы" (1 Цар. 8, 20), потребовали у пророка ​своих сыновей – Иоиля и Авию ​

​из плена самими ​Божий" (1 Цар. 4,22).​

​с седалища навзничь ​

​Пророчество сбылось, когда филистимляне, убив 30 000 ​


​том, что Бог покарает ​и судьей над ​
​и по обету ​​имя Самуил, что значит "испрошенный") и еще до ​​Христова. Он происходил от ​​Святой пророк Самуил​​аппетит держится ..., но металлический вкус ​​именами​
​Яркие и красочные ​